Жаклин Рединг - Похищенный рай

— Остаток утра вы проводите в визитах. Идете с матерью по знакомым или убиваете время с женушкой одного из ваших братцев. Или, наконец, сидите у себя в комнате, разбираясь с почтой. Вы очень любите писать письма, Джиллиан. Затем легкий обед с чаем. Обычно около часа. Временами в руках у вас можно заметить кисть, хотя, признаться, рисуете вы неважно. Зато к вышивке вы не приближались ни разу.

— Меня это не занимает.

— Вам повезло, ибо я собираюсь простить вам этот маленький недостаток.

— Как это любезно с вашей стороны. Гаррик хохотнул и продолжил дальше:

— Дневные часы, Джиллиан, вы отдаете музыке. В понедельник и вторник у вас клавесин, в среду и четверг флейта, а в пятницу и субботу — что, на мой взгляд, весьма странно — бас-виола. Честно говоря, я и не предполагал раньше, что это женский музыкальный инструмент. Ведь как разместишь его, если юбки мешают?.. Скажите, Джиллиан, — проникновенно заговорил он, проводя пальцем по ее колену, — как вам удается поставить столь громоздкую вещь между ваших ножек?

Джиллиан оттолкнула его руку.

— Мне нравится ее звучание. Рассмеявшись, он продолжал:

— Ужинаете всегда с семьей. Садитесь все вместе, включая детей, ровно в семь. После ужина идете на вечер, который считаете достойным своего присутствия. Разумеется, в сопровождении матери или одной из жен ваших братьев. Должен сказать, что в этом смысле вы весьма щепетильны. Мне было нелегко подготовить ваше похищение, но, как видите, подготовил. В спальню вы удаляетесь между полуночью и двумя часами ночи, а наутро все повторяется заново. Может быть, я что-то упустил из виду?

Джиллиан потрясенно смотрела на него. Ей даже стало немного страшно.

Каким образом Гаррику удалось так много узнать о ней? Многое она сама не замечала за собой до тех пор, пока он не указал на это. Должно быть, он прятался в кустах руты, которые росли вокруг дома. А если… в самом доме? Как так вышло, что она ни разу не заметила его? Неужели она была настолько занята собой, что даже не заметила приближения опасности?

— Таким образом, как вы видите, я все просчитал, Джиллиан. Будьте покойны, отвертеться вам не удастся.

Джиллиан не двигалась. Действительно, что она могла сделать в такой ситуации?

Сиденье скрипнуло под тяжестью Гаррика, когда он вновь откинулся на спинку. Его всего распирало от самоуверенности.

— А теперь располагайтесь поудобнее, ибо вам придется провести здесь всю дорогу до Шотландии. Там мы поженимся и проведем медовый месяц в гостях у моего доброго друга сэра Озвела. Затем мы вернемся в Лондон уже как муж и жена. И с надлежащей торжественностью.

Джиллиан тоже откинулась на спинку сиденья, но вовсе не потому, что ей посоветовал это сделать Гаррик: последних его слов она даже не слышала. Джиллиан уже начала продумывать план побега.

Выйти за Гаррика Фитцуильяма? Абсурд! Просто смешно! Никогда этого не будет, пока она жива… Гаррик может думать что угодно. На самом деле он просто физически не мог все предусмотреть и обо всем позаботиться. Выход всегда найдется. Ведь и в приключенческих романах злодей всегда уверен в себе, но в итоге терпит жестокое поражение. Джиллиан не сомневалась в том, что ей удастся найти способ спастись. До Шотландии еще по меньшей мере две недели пути, если не дольше, учитывая, что по мере приближения к месту дороги пойдут хуже. А им ведь нужно будет где-то питаться, и давать отдых лошадям. Наконец, справлять нужду. Надеюсь, он не будет стоять в такие минуты рядом? А если будет?.. Ничего, возможность обязательно представится. Этот негодяй Гаррик Фитцуильям и сообразить ничего не успеет.

И когда это произойдет, Джиллиан будет наготове и не упустит свой шанс. Они и глазом моргнуть не успеют.

Дербишир, Англия

Дант Тремейн, третий граф Морган и пятый виконт Уайлдвуд, молча смотрел в узкий просвет между занавесками, закрывавшими окно кареты. Дул порывистый ветер, и шел дождь. Не просто дождь, а настоящий ливень, скрывавший все плотной, непроницаемой завесой и ожесточенно молотивший по стеклу. Ночь стояла мрачная. Луна укрывалась за плотными тучами, словно давала понять, что и она не очень-то рада Данту. Впрочем, время от времени луна выходила из своего укрытия, на мгновение освещала дорогу и показывала, что карета все еще катит по ней, а не затерялась на бескрайних болотах, поросших вереском.

Весь последний час, если не больше, они вынуждены были плестись еле-еле. Дождь превратил дорогу в грязное месиво, и колеса все глубже проваливались в тестообразную жижу. Равнинная местность осталась позади, и теперь они ехали вдоль подножия Пен-нинских гор. Дант чувствовал, что до полуночи ему точно не видать Уайлдвуда как своих ушей.