Лорен Уиттиг - Обольщение строптивой

– Значит, ты должен убедить девицу в том, что ты именно тот парень, который в нее влюблен. Она любит именно тебя, и ей только нужно, чтобы она сама в этом убедилась.

В памяти Тига промелькнули картинки их путешествия: первая ночь в пещере и вечер, когда она стояла рядом с Долаг, а он пытался петь свою чертовски плохую песню барда… Он невольно улыбнулся.

– Я знаю, что делать. Извините меня. – Он встал со стула. – Я должен поговорить с королем.

Кэтриона продолжала сидеть на кровати, когда Тиг ушел. Она почему-то чувствовала, что это спальня Тига и кровать его. Ей хотелось упасть на нее и выплакаться до последней слезинки – чтобы в сердце стало пусто. А затем она покинет комнату и больше не станет думать о темноглазом мужчине, чей образ, несмотря на ее броню, в ее сердце – оно словно горело, и эта боль не пройдет никогда. Все, что она хотела, казалось, было совсем близко, стоило лишь протянуть руку, но для нее стало недосягаемым. Она не может втянуть Тига и его семью в эту черную трясину, в какой оказались Маклауды из-за Брока и Псиной Морды.

Ей здесь нечего делать, ничего хорошего ее тут не ждет. Все, что она видит, для нее практически не существует. Зачем она покинула родной Ассинт? Зачем повстречала Тига и влюбилась в этого так тревожащего ее человека?

Но в то же время она понимала, что было бы гораздо хуже, если бы они не встретились. Тогда они не смогли бы своевременно предупредить короля и предотвратить заговор, а ей пришлось бы выйти замуж за Псиную Морду.

В дверь кто-то постучал.

– Войдите, – ответила Кэтриона.

Дверь открылась, и сердце ее радостно забилось. Она подумала, что вернулся Тиг, чтобы спросить ее, не передумала ли она. Но это был не Тиг. Она видела перед собой своего брата Эйлига.

– Нас ждут в зале, Кэт, – сказал он.

Она с испугом посмотрела на него:

– Почему ты так меня называешь?

Голос ее был тихим, и от этого ей стало стыдно.

– Это имя тебе больше подходит, – успокоил ее Эйлиг. – У тебя есть зубки и коготки. Однако мне кое-кто говорил, что ты бываешь ласкова и добра и хорошо умеешь себя защитить.

– Это не так.

– Нет, это так, дорогая. Ты просто сейчас сердишься на своего барда…

– Он не…

– Он твой, Кэт, что бы ты ни думала о нем, а ты – его. Разве ты не чувствуешь, как ты изменилась благодаря его заботе и огромному влиянию на тебя?

– Не стану отрицать, я стала другой, и в этом есть доля его участия, – согласилась она. Предательское тело помнило ласки его рук. Ее охватил панический страх. Однако она не в состоянии забыть его обман и то, что он использовал ее как заложницу, а не помог ей. Ложь, везде ложь! Ради великой цели?

– Нам надо идти. – Эйлиг посмотрел на дверь.

Кэтриона кивнула в знак согласия и встала. Она первой вышла из комнаты. В коридоре было холодно, но до зала было недалеко. Зал был полон людей, их стало еще больше, чем тогда, когда они с Тигом вошли в него, а прошло всего несколько часов. В очаге ярко горел огонь, все места за столом были заняты. На этот раз король сидел за большим столом, возвышаясь над всеми.

Эйлиг, заботливо обняв Кэтриону, повел ее в тот конец стола, где были их места.

– Как ты думаешь, почему король хочет меня видеть? – спросила она брата шепотом.

– Не знаю, сестричка. Не беспокойся. Я уверен, что это просто формальность, перед тем как отпустить нас в Ассинт, а возможно, он хочет оставить нас при себе… в залог того, что наш клан будет вести достойную жизнь. Держи себя в руках, что бы ни произошло.

Прищурив глаза, она искоса посмотрела на брата:

– Если ты собираешься раздразнить меня, чтобы я сорвалась, ты напрасно трудишься. Я научилась держать язык за зубами… временами… и усмирять свой взрывчатый характер.

Эйлиг улыбнулся:

– Ты очаровательная женщина, Кэт. А Тиг – удивительный мужчина.

Кэтриона опустила глаза и тихо промолвила:

– Да, он необыкновенный…

Спустя несколько секунд они уже стояли перед королем. Эйлиг поклонился, а Кэтриона почтительно присела в книксене. Она не осмелилась поднять глаза и посмотреть на стол, туда, где сидел король и Тиг тоже. Она не хотела встретиться с ним взглядом и дать ему какую-либо надежду. Она не изменила своего решения и не предоставит ему возможности показать, какой он герой. Победил Строптивую.