Дэнис Хэмптон: Обольщение миледи

Элиан дю Омэ бежала, задрав до колен юбки своего будничного платья. Сопровождавший ее солдат, громко пыхтя, следовал по пятам. Под навесами, защищающими от невыносимой жары, изумленные торговцы Набуэлла с любопытством глазели на дочь шерифа. Из-под ее ног с кудахтаньем разлетались в разные стороны куры. В плетеных клетях недовольно шипели откормленные гуси, сулившие стать отменным осенним деликатесом.

Компаньонка Элиан с разбегу налетела на попавшуюся ей на пути женщину, и та выронила корзину, из которой вывалилось на землю содержимое.

– Именем шерифа! – крикнул солдат горожанкам, ускорив бег.

Когда Элиан со своим эскортом выскочила на вторую из двух вымощенных булыжником мостовых Набуэлла, расположенную на более высоком уровне, солдат бросил взгляд на южные ворота города.

– Господи Иисусе, помилуй нас! Это отряд Хейдона, – ахнул он. – Скорее! Господин шериф хочет, чтобы вы первая появились в монастыре.

Элиан на бегу оглянулась. В трех ярдах за ее спиной ехал рыцарь на пятнистом коне. Крупного телосложения, широкоплечий, рослый. Под зеленым плащом, свидетельствовавшим о принадлежности к дому лорда Хейдона, поблескивали серебряные доспехи. Он скакал с обнаженной головой, и его золотистые волосы сверкали на солнце. Взгляд рыцаря был устремлен к замку, которым управлял ее отец. В его позе чувствовалась недюжинная сила.

Бок о бок с рыцарем ехала миниатюрная женщина в одеждах блекло-зеленого цвета. Широкие поля соломенной шляпы скрывали ее лицо, но что-то неуловимое в ее облике выдавало в ней леди Хейдон.

Шляпа!

Элиан вскинула ладони к своей непокрытой голове и остановилась как вкопанная, в то время как ее сопровождающий продолжал вприпрыжку мчаться в направлении монастыря. Боже, мало того, что она забыла головной убор, так еще и волосы вместо приличествующих кос были завязаны хвостом. Хотя она еще не стала замужней матроной и без приданого никогда, вероятно, не станет, в двадцать четыре года ей уже нельзя было разгуливать простоволосой, будто юной девице.

Со стоном досады Элиан взглянула на свои грязные руки; когда от отца явился посланник, она занималась чисткой яблочного пресса. При всей трагичности гибели лорда Хейдона и его дочерей и, несмотря на состояние паники, не отпускавшее с тех пор ее отца, Элиан сознавала, что не может встретить скорбящую вдову в столь неподобающем виде.

Досада вспыхнула в ней с новой силой. Потакание капризам отца превратилось в дурную привычку. Она снова бросила взгляд через плечо на приближающийся отряд из Хейдона. О чем она думала? Необходимости встречаться с людьми Хейдона у нее было не больше, чем смысла в самом ее существовании.

– Я возвращаюсь, – крикнула она сопровождающему.

«Мой отец мертв».

Гнев вскипал в жилах Джоса Фицболдуина. Отец не просто умер. Его убили люди, не достойные даже лизать пыль с его сапог. Это злодеяние кому-то будет стоить жизни.

Джос перевел взгляд на Набуэллский замок, расположенный на вершине утеса вблизи городского центра; его стены грозно взирали на раскинувшиеся под ними окрестности. На всех углах вздымались башни с коническими крышами, крытыми блестящей темной черепицей из сланца. Здесь, среди нагромождения камней, Джос ждал того, кто был виноват в гибели его отца. Рейнера дю Омэ, шерифа графства.

Джос плотно сжал губы. Он понимал, что за убийство королевского слуги его ждет казнь, а душа его будет проклята и никогда не найдет успокоения. Но шериф должен поймать и передать ему убийц, иначе Джос покончит с ним.

Рядом с ним споткнулась трусившая по ухабистой улице кобыла леди Хейдон. Мачеха Джоса испуганно вскрикнула и изо всех сил вцепилась в поводья. Беатрис Хейдон не была искусной наездницей.

Под глазами мачехи легли темные круги. Ее полотняный костюм для верховой езды пропитался потом и болтался на хрупких плечах. Получив известие о смерти мужа и дочерей менее недели назад, она сильно исхудала. Горе состарило ее, и теперь она выглядела гораздо старше своих тридцати шести лет.

В седле Беатрис Хейдон удерживала лишь жажда мести, столь же сильная, как и у Джоса. В стремлении отомстить за гибель дочерей она даже преодолела антипатию к внебрачному сыну мужа и обратилась к нему с просьбой помочь совершить возмездие. Джос с готовностью согласился. Ради леди Беатрис, Кларис и Аделаиды, во имя любви Болдуина к единственному сыну.