Джил Грегори: Долго и счастливо

– Боюсь, милорд? Вовсе нет. – Настала его очередь улыбнуться. – Глупцам нравится слушать звук собственной болтовни, – тихо произнес он. – Поэтому говорите, милорд, я вас слушаю.

Тем временем в глухой таверне «Роза и лебедь», находящейся на расстоянии многих миль к востоку от Лондона, измученная, убого одетая служанка с подносом в руках с трудом пробиралась сквозь толпу пивного зала. Часы в таверне пробили полночь как раз в тот момент, когда один из посетителей, человек в коричневом плаще, заметил ее и принял решение.

В это самое мгновение в Париже умерла Женевьева Саверн, а в Лондоне, на бал-маскараде у леди Хэмптон лорд Марчфилд бросил свой вызов графу Уэсткотту. И с последним ударом часов в таверне «Роза и лебедь» служанка по прозвищу Щепка поставила свой поднос и, увидев подзывающего ее к себе человека, сделала первый шаг навстречу своей Судьбе.

Все началось с того, что высокий человек в коричневом плаще поманил ее пальцем к своему столу в углу таверны «Роза и лебедь» и показал ей письмо в довольно потрепанном конверте.

– Эй ты, Щепка. Тебя ведь так называют? Как насчет того, чтобы заработать лишний шиллинг? Даже два, если будешь расторопной и не станешь болтать. – Его голос едва можно было расслышать в гомоне многолюдного зала таверны. – Ты кажешься ловкой девчонкой.

Камилла Брент отбросила со лба прядь темно-рыжих волос. Это была высокая девушка, довольно худая, фигуру ее прятала покрытая заплатками рабочая одежда. Она лишь мельком взглянула на конверт, все свое внимание обратив на человека в плаще. Сквозь чад и дым убогой таверны ей удалось достаточно хорошо разглядеть его. Резкие черты лица и проницательные глаза, прикрытые тяжелыми веками, не соответствовали слабо очерченному, безвольному подбородку. Его засаленный плащ знавал лучшие времена. Он был хорошего покроя, но пришел в полную негодность. От незнакомца сильно пахло перегаром. Камилла насторожилась: было что-то подозрительное во внешности этого человека. От подобных субъектов лучше держаться подальше. Девушка уже готова была отрицательно покачать головой и двинуться дальше с тяжелым подносом в руках, но, словно прочитав в ее глазах отказ, высокий человек со странными, прикрытыми тяжелыми веками глазами, внезапно остановил ее.

– Три шиллинга, – прошипел он.

Три шиллинга. Перед глазами Камиллы возникли новые туфли для Хестер, которые можно купить на эти три шиллинга, а может, еще и на конфеты хватит, и она неожиданно кивнула. Ей свойственно было принимать быстрые решения.

– Минутку.

Она обогнула пьяного матроса, попытавшегося загородить ей дорогу, и поспешила к столу, за которым сидели уже захмелевшие докеры и громко требовали свое пиво.

– Спасибо, детка, – заорал самый толстый из них, и Камилла едва успела увернуться от его толстых пальцев, норовивших ущипнуть ее пониже спины.

Поспешно вернувшись к столику в углу, девушка вытерла руки передником.

– Чего вы от меня хотите?

– Отнеси это мистеру Андерсу в гостиницу «Белый конь». Знаешь, где это?

– Да. Это далеко. Прибавьте еще золотой, чтобы дело того стоило.

– Не жадничай, милочка… – предостерегающе начал он, его лоснящееся лицо покраснело.

– Жадность тут ни при чем. Я рискую потерять место, если уйду прямо сейчас…

– Диббс тебя не выгонит. Ты здесь единственная, кто стоит своего жалованья.

– Комплименты не золото, мистер…

– Не важно.

– Мистер Не Важно, найдите себе другого посыльного. Мне надо приниматься за свою работу.

Тогда он довольно грубо схватил ее за руку.

– Хорошо, получай свой золотой, грязная маленькая попрошайка. Только отправляйся сейчас же и никому ни слова. Письмо отдашь прямо в руки мистеру Андерсу. Слышишь? Никому, кроме него. Он в номере двести три.

Камилла постаралась сохранить бесстрастное выражение лица. Однако в душе она ликовала. Золотой и три шиллинга! Она сможет купить Хестер пальто на зиму да в придачу туфли.

Девушка взяла письмо и опустила его в карман старой, поношенной юбки.

– Прошу вас заплатить мне вперед, сэр. Нет никакой гарантии, что вы еще будете здесь, когда я вернусь обратно.

Глаза под тяжелыми веками гневно вспыхнули.

– Даю тебе слово.

– Слово? – фыркнула Камилла и с вызывающим видом уперлась кулаками в бока. – На твое слово можно только головную боль себе на утро купить.

Тонкие губы сжались. На высоком лбу проступили капли пота. В глазах по-прежнему отражался гнев. Камилла слегка испугалась, но продолжала презрительно кривить губы, дерзко откинув назад голову. Она умела скрывать свои чувства, принимая самый независимый вид.