Джил Грегори: Долго и счастливо

– Вот как? – Джеймс подхватил Хестер на руки и слегка потрепал по щеке. – А ты не знаешь, что надо спрашивать разрешения, когда входишь в чужую спальню?

– Мне очень жаль, – начала она, явно боясь расстроить своего нового отца, но он немедленно поцеловал девочку.

– Никому не говори, но в детстве я совершал куда более страшные преступления, – серьезно прошептал он ей на ухо.

– Расскажи ей, как вы насыпали соли в сахарницу, – подсказала ему Доринда, но Филип прервал ее, нахмурив брови:

– Мы сегодня говорим не о прошлом. Мы говорим о том, что происходит здесь и сейчас. Думаю, это нарушение, за которое полагается наказание, – сурово прибавил Филип, бросив многозначительный взгляд на брата, но Доринда, сперва с опаской смотревшая на него, поймала искру смеха в его глазах и улыбнулась, показывая ямочки.

– Ты не посмеешь меня наказать – Камилла на тебя рассердится! – предупредила она его.

– Ого! – Камилла беспомощно рассмеялась, стараясь держаться подальше от котенка. – Нет, я не рассержусь, Филип. Делай с ними обеими что пожелаешь, только убери подальше этого котенка, а не то я появлюсь на балу такой заплаканной, будто прорыдала много часов подряд!

– Ага! Вы слышали, что она сказала?! Нам разрешили наказать эту парочку, как мы сочтем нужным. Джеймс, что с ними сделать?

Девочки взвизгнули, когда Джеймс подхватил каждую из них под мышку, причем Хестер продолжала крепко сжимать в руках котенка.

– Унеси их! – приказал Филип, не в состоянии сдержать улыбку, и открыл перед братом дверь.

– Куда ты нас несешь? Что ты делаешь? – Девочки визжали от восторга, пока Джеймс нес их по коридору, а Камилла бросила на мужа озадаченный взгляд.

– Над бальным залом есть закрытая галерея, откуда они смогут наблюдать за гостями, – сообщил ей Филип, подходя сзади и обнимая за талию. – Маргарита всегда ею пользовалась. Шарлотта распорядилась, чтобы там была мисс Бригэм с подносом пирожных и лимонада для них. Они устроят собственный пир и неплохо проведут время – еда, музыка и возможность шпионить за находящимися внизу, оставаясь незамеченными.

– Может, проберемся тайком к ним наверх? – предложила Камилла, прижимаясь головой к его груди. – И я люблю шпионить за своими ближними не меньше всех остальных.

– В самом деле? А что еще ты любишь? – тихо спросил Филип, и его рука скользнула к ее груди.

– Вот это, – выдохнула она и закрыла глаза.

Она была такой мягкой и чувственной в его объятиях. Ему хотелось снять с нее бархатное платье и прямо тут же заняться с ней любовью. В зеркало Филип видел, как в ее глазах зажглась страсть от его ласковых прикосновений, чувствовал, как прижавшееся к нему тело становится горячим.

– А что еще? – пробормотал он, касаясь языком мочки ее уха.

– И это тоже, – прошептала она. – Ох, Филип, и еще многое другое…

Они оба одновременно услышали громкий хруст гравия за окном. Это подъехала карета.

– О нет!

Ее глаза мгновенно раскрылись, и она в тревоге замерла. Филип разочарованно опустил руки.

– Проклятие!

Однако в следующий момент, когда Камилла схватила его за руку и потащила бегом к двери, он уже улыбался.

В ярко освещенном бальном зале герцог, Шарлотта, Джеймс и Джеред растерянно переглянулись.

– Я думал, они уже идут, – пробормотал Джеймс.

– Что мы скажем… – начала смущенно Шарлотта, но вдруг замолчала, услышав топот и смех. Граф и графиня в роскошных вечерних туалетах, задыхающиеся, как малые дети, изо всех сил бежали вниз по украшенной гирляндами лестнице Уэсткотт-Парка, чтобы занять место хозяев, встречающих своих гостей. Они влетели в бальный зал, всего на десять секунд опередив первую группу гостей – лорда Марчфилда, леди Бриттани и чету Мэрроуинг.

– Давно пора, – сквозь смех прошептал Джеред. – У вас двоих впереди еще вся жизнь, чтобы заниматься… чем бы то ни было.

– Вот именно, – ответил Филип, сжимая руку Камиллы в перчатке. – У нас впереди сегодняшняя ночь, завтрашний день и целая вечность.

Целая вечность. Как чудесно звучит! Камилла подняла взгляд на Филипа. Бальный зал наполнила вдохновенная музыка, а любовь, увиденная ею в глазах мужа, наполнила ее сердце.

Разновидность клавесина.

Один из рыцарей Круглого стола времен короля Артура; воплощение рыцарских добродетелей.