Клаудиа Дэйн - Брачное ложе

Одним уверенным и резким движением он срезал оперение стрелы. Его рука все еще держала обрубок стрелы, торчащей из бедра юноши, когда он вопросительно взглянул на Изабель. Она коротко кивнула, и Роланд, не давая Эдмунду времени сообразить, что происходит, быстро приподнял юношу и резким движением протолкнул стрелу сквозь окровавленную плоть. Испачканный кровью наконечник упал на траву позади Эдмунда. Из раны тут же хлынул поток свежей крови, и Роланд начал озираться в поисках чего-нибудь, чем можно было бы остановить кровотечение.

– Пусть течет, – сказала Изабель, опускаясь на колени рядом с Эдмундом. Побледневший юноша тихо сжимал руки Роланда. – Если в ране остались кусочки древесины, кровь их вымоет.

– Но он потеряет много крови.

– Через минуту мы перевяжем ему рану, нужно только найти что-нибудь чистое, – сказала она, посмотрев на собственное перепачканное грязью блио и не менее грязную и мокрую рубашку Роланда. – У меня есть только нижняя рубашка, – сказала она и начала снимать с себя одежду.

Пусть Ричард побьет ее потом, если останется жив.

Глядя на своего мужа, Изабель негнущимися от холода пальцами старалась совладать со шнуровкой платья. Дождь нещадно бил по голове и рукам. Звон ударов стали о сталь, переплетаясь со стуком дождевых капель, создавал какой-то дикий ритм, эхом отзывавшийся в голове Изабель. Двое мужчин ходили кругами. Ричард делал выпады, почти радостно нанося удар за ударом. Он грациозно передвигался по влажной неровной земле, его мокрые черные волосы, отражая тусклый свет, казались блестящей шапкой на его голове. Глаза Ричарда решительно блестели, твердая рука наносила удары, каждый их которых мог стать смертельным. Бой шел не на жизнь, а на смерть. Иного было просто не дано.

Николас всегда был сильным противником, его твердая рука не знала усталости во время его тренировочных сражений. Но в этой битве не было ничего общего с теми «шуточными» боями, когда рыцарь тренирует оруженосца или забавы ради дерется с другим рыцарем. В первый раз в жизни Николасу довелось биться с человеком, который на самом деле хотел убить его. И сейчас он видел в глазах Ричарда свою смерть.

Он не ожидал, что монах может оказаться таким жестоким.

Он забыл, что Ричард из Уорфилда больше не монах.

– Поторопитесь, Изабель, – пробормотал Роланд. – Ричарду ничто не угрожает. Сейчас ваша помощь нужна Эдмунду.

Он не отрывал глаз от мальчика, пока Изабель аккуратно снимала с себя тонкую нижнюю рубашку, стараясь, чтобы чистая ткань не коснулась земли. Под рубашкой не было ничего, и девушка задрожала всем телом, когда холодный ветер коснулся ее обнаженной кожи.

Ее плащ остался лежать мокрой кучкой зеленой шерсти неподалеку от Молтона, а если снова надеть блио, она потеряет слишком много времени. А сейчас она не могла позволить себе медлить. Точнее, этого не мог позволить ей Эдмунд.

Полностью обнаженная, она опустилась перед ним на колени. Роланд приподнял юношу, и Изабель увидела, что там, где он лежал, трава стала черной от пролитой на нее крови. Она быстро разорвала свою рубашку надвое и стала туго перевязывать сквозную рану на бедре Эдмунда, стараясь не причинять ему лишней боли, но в то же время хорошенько перетянуть рану, чтобы остановить кровь, которая капля за каплей уносила жизнь из быстро ослабевающего тела юноши. Это было лучшее, что она могла предпринять сейчас, когда прижигание раны раскаленным железом было невозможно.

Эдмунд закатил глаза и затих, потеряв сознание. Его дыхание стало поверхностным, а пульс слабым. Он потерял много крови, но теперь все было позади. Ткань держалась плотно.

Бережно опустив мальчика обратно на траву, Роланд снял с себя плащ и накинул его на плечи Изабель. Он был насквозь мокрым, но все же прикрывал ее наготу. Но она едва ли это заметила: стоя на коленях подле Эдмунда, она во все глаза смотрела, как сражается ее муж.

Николас был крупным мужчиной, казалось, что его огромное тело сплошь состоит из одних только мускулов. И держал он себя очень высокомерно. Он дрался с мужчиной, который преуспевал во всем, чем бы ни занялся, но Николас давно одержал над ним верх в своих честолюбивых и горделивых мечтах. Ричард всегда был лучшим, когда дело касалось драки. Он одинаково хорошо владел и мечом, и копьем, и булавой. Казалось, он добивался выдающихся результатов без малейшего усилия, в то время как все остальные выбивались из сил в тщетных попытках потягаться с ним. Он одним движением делал то, на что у другого ушло бы немало сил и времени. Николас возненавидел его за это уже на следующий день после приезда в Молтон. Когда Ричард позорно скрылся в монастыре, радость Николаса была безмерной. И таким же было его негодование, когда Ричард появился в Дорни вместе с Изабель в качестве ее мужа. Но Николас заметил, каким набожным и слабым стал его новый лорд. Такой человек, решил Николас, не может победить его, так как с молитвами из него вышла не только сила, но и навыки. Но такой человек, каким он видел его сейчас, мог все. И он мог нанести Николасу поражение.