Клаудиа Дэйн - Дочь куртизанки

Лондон, 1802 г.

– Нe уверена, что говорила об этом прежде, но ты слишком много играешь, слишком долго и слишком часто, – заметила Каролина Тревелиан своей матери, графине Дэлби.

Уже час как рассвело, но для Софии Дэлби такое время возвращения домой после ночных забав было привычным. Однако это нисколько не улучшало ситуацию, когда требовалось срочно разыскать достойного мужа для Каролины. Ночные похождения матери казались дочери бессмысленными, но все же теплилась надежда, что в итоге усилия матери принесут свои плоды.

– Дорогая, звучит совершенно неубедительно, и я уверена, что на самом деле ты неправа, – ответила София, откинувшись на бархатное покрывало кровати и прижав холодный компресс к векам. – Нельзя говорить, что кто-то играет слишком много, хотя я почти не играла этой ночью. Как всегда, работала ради тебя, Каро, и была бы признательна, если бы мои старания принимались с благодарностью. Рыскать по Лондону в поисках достойного мужа изнуряюще трудно. Это мужская работа. Твой отец умер очень некстати.

– Мама, папа умер семь лет тому назад.

– Смерть всегда некстати, – вздохнула София. – Он бы справился с этим гораздо лучше меня.

– Я не уверена, – усомнилась Каро, сняв влажную салфетку с лица матери и заменив ее другой. – А где ты охотилась?

– В обычных местах.

– Обычных для кого? – с сарказмом уточнила дочь.

– Дорогая, я действительно совершенно без сил…

– Ты же знаешь, что я не выйду за отъявленного игрока.

– Даже если он выигрывает? – едва заметно улыбнулась София.

Каролина сняла компресс с лица матери с раздраженным стоном:

– Выигрывать всегда невозможно.

– Дорогая, я мало что в этом понимаю, но удача благосклонна к тем, кто сам старается. Некоторые счастливчики постоянно у нее в почете. Зачем же их презирать только за то, что им повезло родиться такими?

– Тем не менее я бы не избрала такой жизни, – произнесла Каро.

Не открывая глаз, София глубоко вздохнула. Ее халатик распахнулся, обнажив нежные формы белоснежной груди. Сорокалетней женщине иметь такое тело невозможно, но София Дэлби была воплощением невозможного. Неудивительно, что она полагалась на удачу, которая почти всегда ей улыбалась.

– Давай разберемся, – сказала София, обхватив себя руками за талию. – Ты не выйдешь замуж за мужчину старше пятидесяти. Ты не выйдешь замуж за мужчину, которого не знаешь хорошо. Ты не выйдешь замуж за того, к кому не испытываешь страстных чувств, и я с этим совершенно согласна. Я просто обожала твоего отца.

– Благодарю, мама. Этого достаточно.

– Кстати, – сказала София, все еще пряча глаза от утреннего солнца, заливавшего паркетный пол ее спальни. – Полагаю, ты предпочтешь выйти замуж за человека с солидным капиталом, способного достойно содержать тебя. Уверяю, в то время как все остальные качества можно учитывать или не учитывать, солидное состояние всегда остается самым убедительным и существенным среди мужских достоинств. При значительном состоянии даже пятидесятилетний и совершенно незнакомый мужчина может стать чрезвычайно привлекательным кандидатом в мужья.

– Мама, – укоризненно произнесла Каро, встала, подошла к открытому окну и с шумом закрыла его. – Тогда позволь перефразировать: меня невозможно купить.

Мать только загадочно улыбнулась и снова закрыла глаза.

– Ты мне не веришь, – возмутилась Каро.

– Верю, что ты слишком молода и крайне наивна. И я этому очень рада. Но в данном случае, – София пожала плечами, – позволь мне заняться сделкой. Я к этому более приспособлена.

– Сделкой? Для того чтобы поймать мне мужа, понадобится сделка? – удивилась Каро.

София села, прислонившись к изголовью из узорчатого ореха.

– Поймать? Какое, неприятнее слово. Ты совершенно очаровательная семнадцатилетняя девушка, прекрасно образованная и воспитанная, что немаловажно, уверяю тебя. Ты красива от природы, у тебя завидное здоровье и более чем внушительное приданое. Что еще нужно для того, чтобы составить удачную партию?

– А как же сделка?

– Каро, жизнь состоит из различных сделок. Следовательно, мы должны подобрать тебе наиболее удачную пару.

Каро улыбнулась и кивнула, закончив беседу и заставив себя проигнорировать то, чего сказано не было и что никогда не должно быть произнесено.

Существовало еще одно качество, которое любой мужчина с состоянием и положением предпочел бы для своей жены: уважаемое, благородное имя семьи в сочетании с безупречной репутацией. А этого у нее не было, и вина в этом лежала на Софии.