Майя Родейл - Сладкое поражение

Это жилище не было похоже ни на одно из тех помещений, в которых ему приходилось бывать или останавливаться за свои двадцать девять лет. Кливден, герцогское поместье, в котором он провел юность, конечно, потерял свое былое великолепие, но там, по крайней мере, в каждой комнате были ковры. А его парижская довольно скромная — всего десять комнат — квартира была весьма изысканно декорирована, а уж занавески были даже в комнатах горничных.

Но самым главным для него оставался вопрос — где же он, черт побери, находится? И спросить было не у кого, поскольку не было даже треклятого звонка, чтобы вызвать прислугу.

Единственное, что удалось установить Филиппу, так это то, что преследователи, скорее всего не настигли его, хотя он почти ничего не помнил, а как только пытался что-нибудь вспомнить, голова начинала просто раскалываться. Все, что он вспомнил, — это непроглядный мрак ночи, стук копыт его лошади, холодный дождь, бьющий ему прямо в лицо, и насквозь промокшая одежда. И еще он вспомнил, что ему приходилось постоянно оглядываться, чтобы понять, удалось ли ему оторваться от них. После этого в памяти наступал провал, но, судя по этой простенькой, похожей на тюремную камеру комнатке, они его все-таки не догнали.

Попытки восстановить произошедшее и сильные боли настолько измотали Филиппа, что ему стало решительно все равно, где он и что с ним. У него не хватило сил напомнить о себе даже тогда, когда кто-то, проходя по коридору, остановился у двери в комнату. Однако когда в комнату вошла женщина с подносом в руках, на котором, судя по всему, была еда, в нем вспыхнула искорка интереса к происходящему.

— Вы просто ангел, — произнес он машинально. Хотя Филипп не верил в ангелов и в то, что ему доведется попасть туда, где они обитают. В раю не могло быть места для Филиппа Кенсингтона. Но девушка и в самом деле была похожа на ангела. Ее золотистые волосы были собраны в толстую косу, которая, как ореол, венчала ее голову. С довольно бледного личика на него смотрели большие синие глаза, обрамленные густыми ресницами и изогнутыми темно-русыми бровями, но выражение лица девушки было далеко не ангельским — на нем читалось явное раздражение.

— Вероятно, вы повредили голову сильнее, чем я предполагала, — ответила девушка. И голос у нее был совсем не ангельский: низкий, мягкий, бархатный, пьянящий, как бренди. Это был голос искушающего дьявола с ангельским лицом.

Несмотря на боль, Филипп был заинтригован. Кто эта девушка? И где он все-таки находится?

Девушка довольно резко поставила поднос на прикроватный столик — стекло и посуда зазвенели. Строгим, не терпящим возражений тоном она велела ему сесть. Стараясь не морщиться от боли, он повиновался, и она тут же буквально всучила ему миску с овсянкой.

— Терпеть не могу овсянку, — сказал он, отталкивая миску. Девушка ее не взяла. — Принесите мне что-нибудь другое и чаю с бренди, а раз уж вы здесь, еще одно одеяло. У вас здесь ужасные сквозняки. — Заметив, что она даже не пошевелилась, он добавил: — Я жду.

— В самом деле? — спросила она с таким нескрываемым сарказмом, что Филипп даже в таком состоянии не мог этого не заметить. — Пойду, скажу кухарке, которая только что приготовила завтрак на пятьдесят человек и теперь должна готовить обед, что неблагодарный больной, за которым мы из христианского милосердия ухаживали всю прошедшую неделю, требует «чего-нибудь другого». Ну а бренди мы здесь не держим.

«Нет бренди?» Ситуация складывалась просто ужасная. Чтобы хоть как-то отвлечься, Филипп попытался сосредоточиться на тарелке, которую продолжал держать в руках.

— Ну что ж, меня устроит и овсянка, — вздохнул Филипп.

Отразившееся на ее лице недовольство свидетельствовало о том, что девушка придерживается того же мнения. «Лицо рассерженного ангела, — подумал он. — Голос искусителя и манеры тюремного стражника. Пожалуй, лучше будет заставить себя съесть ложку этой чертовой каши».

На вкус каша была такой же отвратительной, как и на вид. Эта еда может навеять человеку мысль о том, что голодная смерть не так уж страшна.

— Может быть, вы скажете, где я нахожусь? — заговорил он, с усилием впихивая в себя еще одну ложку.

— Стэнбрукское аббатство, — ответила девушка. Филипп поперхнулся. Она постучала ему между лопатками. А потом эта злая девица рассмеялась:

— Думаю, что меньше всего вы хотели бы оказаться в этом месте. Впрочем, и мы не думали, что когда-нибудь здесь может появиться некто, похожий на вас. Но поскольку мы христианки и должны спасать заблудшие души, вы оказались у нас. Случилось это после того, как братья Слоун нашли вас почти бездыханным в какой-то канаве и привезли к нам. С этого момента мы и заботимся о вас.