Шарлин Рэддон - Соблазнение строптивой

– О чем ты говоришь?

Маура махала ей из-за спины Бренча. Дженна нахмурилась.

– Что ты делаешь, Маура?

Бренч повернулся к сестре. Та прижимала палец к губам, отчаянно жестикулируя свободной рукой. Он вытолкал ее из комнаты и запер дверь.

– Ты понимаешь, о чем я говорю. Я хочу знать, что за кашу ты на этот раз заварила.

Чтобы выиграть время и навести порядок в спутанных мыслях, Дженна присоединила непослушный завиток к рассыпавшейся по спине блестящей массе волос, связанных лентой на затылке.

– По-моему, на завтрак была овсянка. А что?

Макколи схватил молодую женщину за плечи и повернул лицом к себе.

– Черт побери, Дженна, все те мужчины внизу ждут, надеясь поухаживать за тобой. Ты же говорила, что не собираешься ни за кого выходить замуж.

Дженна подошла к окну и выглянула наружу. Она не совсем понимала, что происходит, но знала: за всем этим стоит Маура, и план задуман для того, чтобы помирить их с Бренчем. Самой Дженне это показалось отличной возможностью подразнить Макколи.

– Ты не слышал последних новостей, Макколи. Агент Таттл сообщил, что меня уволили. Возможно, мне придется выйти замуж, чтобы как-то прокормиться. – Она выскользнула из рук Бренча и стремительно отошла в другой конец комнаты. – А. тебе, вообще, какая разница? Ты ведь ненавидишь меня, забыл?

– О господи! Правильнее всего было бы отшлепать тебя и…

Дженна вытащила «етарр» из кармана юбки и положила на стол.

– Попробуй, Макколи. Только попробуй.

Бормоча проклятия, Бренч кинулся к двери и дернул за ручку, позабыв, что сам же запер дверь изнутри. Он потеребил ручку, но дверь по-прежнему не открывалась. Взревев от ярости, он стал молотить ногой по доске, пока не выбил дверь. Выйдя наружу, он оглянулся на Дженну и сказал:

– Советую держать этот револьвер под рукой, пинки, потому что мы еще не все между собой выяснили. Только не забывай, что я сказал тебе тогда в Эхо-Каньоне. Не бери на мушку человека, которого не готова пристрелить.

С этими словами он ушел.

Следующую ночь Бренч тоже провел с Рембрандтом на шахте. Маура переселила Дженну в его комнату на время, пока в той, где она проживала, не починят дверь. Молодая женщина вертелась на кровати, явственно чувствуя запах табака «Булл Дарем» на простынях и подушке. Запах Бренча.

Его присутствие ощущалось повсюду. В гребне из рога бизона, зубной щетке и лавровишневой воде «Оукли» на умывальнике. В грязных рубашках и шерстяном белье, сваленных в кучу рядом со шкафом. В потертых рабочих башмаках в углу. Здесь негде было от него скрыться. Неодолимы были также воспоминания о тех моментах, когда она оказывалась в его постели.

Когда ночь стала уступать место утру, Дженна оставила попытки уснуть. Накинув взятый взаймы халат, молодая женщина подошла к окну и выглянула наружу. Короткий дождик оставил после себя свежесть и прохладу. Ветер доносил едва уловимый запах сосны – наверняка с лесопилки, поскольку холмы вокруг города уже давно остались без деревьев.

Подойдя к умывальнику, Дженна взяла гребень. Один светлый волосок зацепился за зубцы. Молодая женщина вытащила его и обернула вокруг пальца. Спит ли сейчас Бренч или, подобно ей, лежит без сна? Она ни разу еще не видела его таким злым. Он пришел в бешенство, когда увидел всех этих мужчин, что ждали встречи с ней. Еще он был таким, когда узнал, что она агент Пинкертона. Это могло бы вызвать у нее улыбку, если бы она не чувствовала себя такой несчастной.

Когда найдется отец, она в любом случае не останется здесь. Теперь об этом не могло быть и речи. Чем скорее она покинет Юту, тем скорее сможет выбросить из головы Бренча Макколи. Может быть, в Чикаго удастся найти работу в одном из детективных агентств, подобных организации Пинкертона. Чикаго казался ей слишком большим, слишком многолюдным городом, но поскольку нужно было заботиться о матери, возможностей оставалось мало. В Мидоувуде женщина могла рассчитывать лишь на должность жены и матери. Дженна такие варианты даже не рассматривала.

Обнаружив, что благодаря хитроумному плану Мауры по их с Бренчем воссоединению придется беседовать почти с двумя сотнями одиноких шахтеров, Дженна захотела пристрелить рыжеголовую ирландку и ее сообщницу-индианку. После встречи с первыми двенадцатью мужчинами желание переросло в убежденность. Четверо предложили ей руку и сердце, только увидев ее. Двое попытались ее поцеловать. Один говорил только по-немецки.

Они рассказывали о своих домах на востоке, о рудниках, делились планами на будущее. Многие от волнения готовы были расплакаться. Чтобы отделаться от них, Дженна пообещала написать трем матерям, испечь четыре яблочных пирога, прицепить к волосам потертую голубую ленточку, которую годами носили в пропитанном потом кармане, и научиться играть на лютне. Единственным обещанием, которое она намеревалась выполнить, было уговорить всех знакомых женщин в Иллинойсе немедленно переехать в Юту.