Хелен Смолетт - Похищение строптивой

– Где он?

– Он..? – миссис Адамс отступила назад и растерянно взглянула на только что вошедшую Нэнси с подносом в руках.

– Где мой отец? – сердито спросила Бланш, подозревая, что служанка и экономка что-то от нее скрывают. – Где он? Отец всегда первым выходит к завтраку…

По спине Бланш пробежал холодок.

– Хорошо, я сама его найду! – воскликнула девушка и бросилась к парадной лестнице.

Она уже догадывалась, где может находиться отец – на чердаке!

Там он изобретал вечный двигатель, открывал новые небесные тела, пытался трансформировать солнечный свет в золото… Да, Харви Пристли был самим настоящим чудаком. Он жил в гармонии с музыкой небесных сфер, которую кроме него никто, по крайней мере в Массачусетсе, больше не слышал. Унаследовав огромное состояние, Харви, к сожалению, не сумел им распорядиться, поскольку в нем совершенно отсутствовала коммерческая жилка. Философия, медитация, исследование необычных природных явлений – вот чем он жил. Со дня смерти своей любимой жены (это произошло почти пятнадцать лет назад) он все глубже и глубже погружался в мир мистических и псевдонаучных изысканий. Харви Пристли потерял контроль над делами компании. Слава богу, у Бланш вполне хватало ответственности и благоразумия, чтобы удержать семейный бизнес на плаву. Только дедушка Арчибальд вряд ли был бы доволен ее работой: фургонов не осталось, торговля почти заглохла, а тут еще конкуренция в лице ненавистного Генри Торна и, конечно, война.

Бланш быстро поднималась по лестнице в сопровождении запыхавшихся миссис Адамс и перепуганной Нэнси. Она остановилась перед чердачной дверью, чтобы перевести дыхание, а затем решительно вошла внутрь. Ослепительный свет и запах расплавленного воска заставили ее тут же отшатнуться и закрыть ладонью глаза. Затем, присмотревшись внимательнее, Бланш поняла, что горит не меньше сотни свечей, а развешанные на нитках по всему периметру зеркальца только усиливали и без того яркий свет.

В центре чердака прямо на полу, скрестив ноги, сидел сам Харви Пристли. Он был в бежевом парадном сюртуке и белых бархатных бриджах. Его все еще красивое с тонкими выразительными чертами лицо сияло. У ног Харви лежали хрустальные подвески от люстры, которая некогда украшала центральную гостиную дома Пристли, а теперь была продана, по крайней мере такое распоряжение отдала Бланш на прошлой неделе миссис Адамс.

– Бланш! Разве это не восхитительно?! – воскликнул Харви, заметив наконец вошедшую в его «святилище» дочь.

Затем он с укоризной взглянул на Нэнси и миссис Адамс:

– Я собирался сам позвать сюда Бланш, только немного позже. Эксперимент еще не закончен.

– Ради бога, отец, что здесь происходит?! – Бланш наконец обрела дар речи. – Ты собираешься спалить дом? Погаси свечи сейчас же!

Харви даже же шевельнулся, тогда девушка яростно принялась задувать их сама. Отец схватил Бланш за руки.

– Девочка моя, не надо. Этот свет должен усилить энергию добра, и тогда король снимет блокаду наших портов! Скоро в колониях наступит мир.

– Энергию чего? – Бланш в ужасе уставилась на отца.

– Разум короля Георга погружен во тьму. Я собираюсь сфокусировать излучение…

– Не-е-ет! – Бланш зажала ладонями уши, не желая слышать этот несусветный бред. – Ради бога, отец, этот свет не может перелететь через океан. Самые сильные маяки не видны на расстоянии нескольких миль!

Дрожа от возмущения, Бланш растерянно смотрела на почти растаявшие свечи. В последние два дня у нее не было даже огарка, чтобы осветить себе дорогу в спальню! Девушка бросила на миссис Адамс полный негодования взгляд. Вот куда идет значительная часть денег, вырученных от продажи мебели, картин, фарфора. Господи, неужели она единственная в этом треклятом доме, у кого осталась хоть капля здравого смысла?!

Бланш продолжила гасить свечи. Задыхаясь и кашляя, она старалась изо всех сил, потом вдруг остановилась, ослепленная слезами, и повернулась к отцу. Что сделало с ним время! Где тот улыбчивый человек, который так баловал свою дочурку? Неужели эти висящие плетьми руки когда-то подбрасывали малышку Бланш к потолку?

– Твоя сумасшедшая выходка оставила нас без еды, света и тепла. Мы почти разорены! Папа, ты разве не видишь этого?

На лице Харви отразилось страдание, и Бланш едва не разрыдалась у него на груди. Но нет, нужно быть сильной, нужно перебороть свою слабость. Иначе Бланш даже не хотела думать о том, что может произойти, если она воспользуется единственным выходом. Увы, жизнь, кажется, не оставляла ей выбора.