Карен Рэнни - Пока мы не встретились

Сейчас в лицо Кэтрин дунуло ветерком, и она содрогнулась. Белка возникла из тумана и перепрыгнула с ветки на ветку. Служанка непрерывно болтала. Кэтрин не желала ничего ни видеть, ни чувствовать, но выбора не было – она продолжала жить и терпеть.

Если бы только она могла умереть! Почему Бог не хочет услышать эту простую молитву?

Викарий говорит, что молиться о таком – грех, Богу известно, когда настанет ее срок. В своих заботах о Кэтрин викарий был невероятно навязчив. Его усердие и старательность раздражали, но разве скажешь об этом духовному лицу.

– Сколько времени?

– Два часа, мадам, – быстро ответила служанка, как будто ожидала такого вопроса.

Значит, она проспала почти весь день. Ночью ее ждут кошмары.

– Вы очень бледны, мадам. Вы не больны? Господи! Какое это имеет значение? Кэтрин спала, дремала, видела сны, иногда просыпалась, садилась в постели, не в силах понять, кто она и что с ней произошло. В такие моменты она принимала настойку опия и снова засыпала.

– Вам надо поесть, мадам, – заговорила горничная, окончив возню с сервировкой.

– Я не голодна, – ответила Кэтрин, не поворачивая головы и не отрывая взгляда от окутанного туманом пейзажа. Сколько можно повторять одни и те же слова? Когда же, наконец, слуги научатся понимать их?

– Повариха сказала, что вы вчера не обедали, а сегодня не притронулись к завтраку. Съешьте же хоть кусочек! Мадам, ну, пожалуйста!

Девушку звали Бетти, она очень старательно выполняла свои обязанности. У нее был молодой человек – здешний лакей. Смеясь, Бетти прикрывала рот ладошкой, потому что стеснялась испорченных зубов. Раньше Кэтрин считала ее почтительной и приятной девицей. Раньше – значит, в то безмятежное время, когда жизнь была до странности хороша и невинна, полна счастливого предвкушения и надежды. Раньше – значит, до того, как пришло письмо, и в поместье доставили тело Гарри в просмоленном гробу. Свет померк. Мир сделался черным. Траур окутал все вокруг.

В одном из своих писем Кэтрин признавалась Гарри, что боится темноты.

«Темнота, – писал он в ответ, – придает зловещий вид даже знакомым вещам. Лучше думай о вечерней поре как о желанном времени отдыха, а темноту считай способом, которым Всемогущий принуждает свои создания к покою».

Кэтрин прижимала письмо к груди, восхищаясь поэтичностью этих строк. В ту ночь, желая испытать свою стойкость, она намеренно вышла из спальни без свечи или лампы.

«Дорогой, – написала она мужу в ответ, – я не могу обещать тебе, что стану любить темноту, но мой страх перед ней теперь уменьшился».

Сейчас тьма больше не пугала ее своими ужасами, а вот дневной свет подвергал мучениям. Сознавать случившееся – вот что стало настоящим испытанием.

– Я не голодна, – повторила Кэтрин, надеясь, что служанка почувствует решимость в ее голосе. Ее тошнило от пищи. От сна – тоже. Во сне приходили кошмары, полные алых и синих теней, смущающей путаницы, но даже эти кошмары были предпочтительнее бодрствования.

– Глинет заставила меня пообещать, что я вас покормлю, – проговорила Бетти.

Кэтрин с усилием улыбнулась.

– Скажи ей, что все выполнила. – Девчонка, не задумываясь, сошлется на другого, лишь бы добиться своей цели. Раньше, в прежние времена, Кэтрин наверняка рассмеялась бы такой находчивости, но сейчас эта настойчивость ее лишь раздражала. Удерживая натянутую улыбку на губах, Кэтрин подошла к двери.

Бетти вздохнула, сделала книксен и сложила руки на накрахмаленном фартуке.

– Ну, если вы говорите, мадам…

– Не беспокойся обо мне, – оборвала ее Кэтрин. – Оставь поднос. Позже я что-нибудь съем.

Успокоенная Бетти вышла. Кэтрин осталась, наконец, в благословенном одиночестве и прижала лоб к двери. Слугам так хочется, чтобы все было как прежде, они не в состоянии понять, что прошлое не вернется.

В тот день Кэтрин с нетерпением ждала почту, все прислушивалась, не идет ли Глинет. Конечно, Кэтрин почувствовала разочарование, не получив весточки от Гарри, но, распечатывая письмо полковника, она не ощущала никакого предчувствия.

«Мадам Дуннан!

С глубоким прискорбием сообщаю Вам, что Ваш муж, Гарольд Аллен Дуннан, служивший в Шотландском стрелковом полку, убит в схватке с французскими солдатами 18 апреля 1761 года.

Мадам, Ваш муж пал смертью храбрых. Он был честным и смелым солдатом. Его смерть – невосполнимая утрата для нашего полка.

Я имел честь близко знать Вашего мужа и считал его своим другом. Мадам, позвольте выразить свое сочувствие Вам и семье Гарольда, хотя я полностью сознаю, что никакие утешения не способны облегчить Ваше горе».