Карен Рэнни: Когда он вернется

Не было и намека на то, что такое могло случиться в это прекрасное летнее утро. Ничто не говорило о том, что через несколько часов ее жизнь круто изменится – и навсегда. Но как позже поняла Изабел, о наступлении важных событий часто возвещает не громкий раскат грома, а тихий вздох.

Пригнувшись к шее лошади, она неслась так быстро, что трава перед ее глазами сливалась в одно сплошное зеленое пятно. Ярко-синее, без единого облачка, небо служило отличным фоном для скалистых гор на горизонте. Слева под лучами утреннего солнца сверкало золотом озеро Лох-Улисс. Впереди была ее цель – развалины Гилмура. Наследный замок клана Макреев был расположен на скалистом мысе, соединенном с долиной узкой полоской земли.

Изабел летела навстречу ветру и чувствовала себя свободной и смелой. Впрочем, эти чувства были мимолетны и скоротечны. Так бывало всегда, когда она отваживалась на тайный бунт. Вот и сейчас ее руки, натягивавшие поводья, начали дрожать, а во рту появился противный кисловатый привкус.

Всего час назад ее отец и его свита уехали в Инвернесс, но Изабел была не настолько глупа, чтобы почувствовать себя в полной безопасности. Кто-нибудь мог ее увидеть и сообщить отцу. Попридержав лошадь возле перешейка, она обернулась. Пастух, слава Богу, не смотрел в ее сторону.

Спешившись, она привязала лошадь к железной балке – это было все, что осталось от входной двери. Минуя две покосившиеся колонны, Изабел вошла в Гилмур. За исключением сильно разбитого и покрытого кирпичной пылью каменного пола, коридор, соединявший главную часть замка с небольшой церковью, на удивление хорошо сохранился. Крыша была цела, а лучи солнца пробивались сквозь решетчатую кирпичную кладку стен. Проходя по коридору, Изабел провела рукой по теплым кирпичам в знак приветствия. А может, просьбы.

Ведь она была из клана Драммондов и незаконно вторглась в чужие владения.

– Это осиное гнездо наших врагов, – однажды сказал ее отец о Гилмуре. И добавил со свойственной ему жестокостью: – Хорошо, что больше не осталось никого из клана Макреев, не то мне пришлось бы всех их убить.

Но в сердце Изабел не было ненависти к людям, которых она никогда не видела.

В конце коридора она свернула налево, и перед ее глазами предстали руины огромного зала.

В Шотландию пришла весна, но Гилмур в это время года выглядел почему-то особенно печально, словно понимая, что оживающая вокруг него жизнь никогда не вернется в этот некогда величественный замок.

Впрочем, от былого величия здесь не осталось и следа. Только одна стена еще была цела, но и она опасно накренилась. Внизу под развалинами были видны деревянные перекрытия, некогда поддерживавшие доски пола.

Однако воображение рисовало Изабел картины далекого прошлого. Тогда с потолка и со стен свисали красочные знамена многочисленного клана Макреев. Под ее ногами когда-то сверкал натертый да блеска пол. Вечерами сотни свечей освещали выбеленные стены и глубокие оконные проемы-амбразуры.

Порыв ветра растрепал ей волосы, и, улыбнувшись, она подумала, что и ветер в те времена, наверное, был другим: он принес бы с собой не запах пыли, а аромат цветущих трав.

Старый замок поразил воображение Изабел еще в раннем детстве, когда под руководством отца разбирали камни и кирпичи Гилмура и прилегавшего к нему форта Уильям. С того самого времени замок и мыс, на котором он стоял, стали для нее местом притяжения. Ее очарованность Гилмуром в каком-то смысле послужила причиной ее любви к работе с камнем.

Иногда, когда Изабел погружалась в эту работу, ей казалось, что твердость и грубая текстура камня как нельзя лучше определяют смысл ее жизни, а в широких взмахах резца воплощено ее тайное желание покончить с таким существованием.

Она вышла на открытый воздух. Вдруг внизу что-то блеснуло. Присев на корточки, Изабел заглянула в яму, образовавшуюся здесь на месте прежнего фундамента, и увидела, что из земли торчат какие-то столбы и у основания одного из них лежит не булыжник и не кусок белого известняка, а черный блестящий камень, похожий на глаз волшебника из сказки.

Измерив взглядом расстояние между тем местом, где она стояла, и дном ямы фундамента, Изабел поняла, что не сможет спуститься: спуск был слишком крутым. Вздохнув, она поднялась на ноги, и тут вдруг земля стала уходить у нее из-под ног, и она кувырком полетела прямо в яму.

Изабел сильно ударилась и, оглушенная, долго лежала без движения, стараясь перевести дух. Щекой она чувствовала мягкую пыль, пахнувшую гниющей древесиной. Основания столбов были окутаны тьмой. Кроме ее тяжелого дыхания, больше не было слышно ни звука.