Карен Рэнни: После поцелуя

Лондон,1820 год

В Лондоне той поры никогда не бывало тихо. Стук колес по булыжной мостовой вырывал спящего из далекого мира снов, заставляя возвращаться в реальный мир. Вопли юных смутьянов, крики уличных торговок, детский плач – все это служило предвестником нового дня.

Лондон был переполнен. Люди покидали предместья, спеша попасть на один из множества кораблей, поджидавших их в гавани. Похоже, Англия снималась с насиженного места и устремлялась в неизведанные дали. Маргарет Эстерли завидовала путешественникам, перед которыми открывались новые дороги.

В их маленькой спаленке, примостившейся над книжной лавкой, царил осенний полумрак. Рука Маргарет коснулась подушки Джерома. Где же ее муж? Наверняка уже внизу, снова сидит за своей конторкой, листая бухгалтерские книги при свете свечи. В последнее время Джерому никак не удавалось скрыть снедавшую его тревогу.

Маргарет перевернулась на спину и прикрыла глаза рукой.

Она ничего не могла поделать. Их книжная лавка переживала не лучшие времена. По непонятным причинам торговля почти сошла на нет. Дни шли за днями, а колокольчик у входа в лавку упрямо не подавал признаков жизни.

Джером все больше погружался в себя, избегал разговоров с Маргарет и упорно игнорировал все ее предложения. Джером попросту не желал обсуждать накопившиеся проблемы и их туманное будущее. Маргарет понимала, что если она проявит настойчивость, то этим лишь смутит мужа. Недавно она попыталась потолковать с ним начистоту, но Джером лишь захлопнул гроссбух, задул свечу и отказался с ней разговаривать.

Маргарет пошевелила пальцами, словно пыталась ухватиться за тающую тьму. Ей вновь припомнились ночные кошмары, и она в который уже раз перевернулась с боку на бок, как будто хотела спрятаться от них.

Маргарет закашлялась и от этого окончательно проснулась. Она испуганно открыла глаза и огляделась по сторонам. Тьма не привиделась ей во сне – нет, это был дым.

Джером... Где же Джером?

Маргарет встала с кровати, намереваясь подойти к двери. Та была совсем рядом, всего в нескольких футах слева, но разглядеть ее в удушающем мраке оказалось практически невозможно. И все же Маргарет добралась до нее и, с трудом отодвинув щеколду, распахнула настежь. Языки пламени поднимались вверх по лестнице, лизали пол вокруг нее. Огонь охватил весь коридор, и Маргарет в ужасе смотрела на него.

– Джером! – Она услышала, как где-то внизу разбилось окно. – Джером! – Пол под ее ногами дрожал, словно весь дом пришел в движение. Однако в шумном буйстве огня Маргарет так и не услышала голоса мужа.

Когда языки пламени стали подбираться к стенам, Маргарет захлопнула дверь. По лестнице ей уже не спуститься. Она упала на колени, чтобы глотнуть хоть немного относительно чистого воздуха, оставшегося внизу, под чернильными клубами дыма, а затем на четвереньках поползла в крохотную комнатушку, примыкавшую к спальне.

Там Маргарет несколько мгновений лежала не шевелясь, прижавшись щекой к теплому полу. Глаза резало, а легкие словно наполнились сажей.

В комнатушке спала горничная. Маргарет позвала ее, но Пенелопа не отвечала. Подтянувшись к кровати, Маргарет потрясла ее за плечо – та никак не отреагировала. Маргарет сильнее встряхнула горничную, а затем несколько раз хлестнула ее по щекам.

Пенелопа по-прежнему молчала, зато по всему дому разносился ревущий голос огня. Воздух быстро окрасился в черный цвет. Маргарет стала звать Пенелопу, почти прижавшись к ее уху, а про себя неистово молилась Господу: «Пожалуйста, Господи, прошу тебя, убереги Джерома. Пожалуйста!»

Наконец Пенелопа закашлялась. Слава Богу, хотя бы она жива!

Через минуту обе женщины подползли к окну – большому серому прямоугольнику, который, к счастью, еще можно было разглядеть на стене в сгущавшихся клубах дыма. Они вместе подвинули к окну маленький столик для подсвечника, затем Маргарет помогла Пенелопе залезть на него. Девушка с трудом подтянулась на руках к подоконнику.

Маргарет перестала кашлять, так как ей казалось, будто горло ее чем-то перетянуто.

Пенелопа исчезла в проеме окна.

Воздух настолько пропитался дымом, что стал необычайно плотным. Маргарет ощущала, как он прилипает к ней, сушит кожу. Пол так нагрелся, что ей казалось, будто она шагает по раскаленным углям.