Карен Рэнни - После поцелуя

Художник изобразил мужчину в момент возбуждения, сделав акцент на размере его мужского достоинства. Но Маргарет была уверена, что таких размеров не бывает.

Ее взгляд снова и снова обращался к картине, и она почувствовала, как краска заливает ей шею. Невероятно чувственная сцена, почти шокирующая. И в то же время почему-то притягивающая внимание. Именно поэтому, убеждала себя Маргарет, она и не может оторвать от нее жадного, полного любопытства взора.

Да, было в этой картине нечто заманчивое, пробуждавшее тайные желания. «Лицо, уши и груди полны чувственности. Но стоит обратить самое пристальное внимание на голос. Надо говорить совсем тихо, нежный шепот должен сулить необыкновенное удовольствие».

– Слишком уж вы увлекаетесь этими книгами, миссис Маргарет.

Она испуганно заморгала и подняла глаза.

Пенелопа на другом конце стола хмуро резала лук. За два года, что прошли с тех пор, как они покинули Лондон, в их жизни произошли некоторые перемены. Главная состояла в том, что женщины подружились.

Маргарет отчаянно стремилась уехать из Лондона и забыть все, что там произошло. Она очень удивилась, когда Пенелопа с большой охотой согласилась вместе с ней перебраться в провинцию.

После смерти Джерома у Маргарет не осталось близких. Ее родители умерли от гриппа, когда она была еще ребенком. Маргарет воспитала бабушка, бывшая гувернантка, но и она умерла через год после того, как Маргарет вышла замуж за Джерома.

Маленький домик, который Маргарет сняла два года назад у сквайра Типпетта, был не слишком уютным. Всю обстановку составляли две небольшие кровати, бюро, два стула и деревянный столик, который никак не удавалось установить прямо. Маргарет подложила под его ножку деревяшку, но и это не помогло – шаткое сооружение продолжало раскачиваться. Одну стену целиком занимал большой камин, согревавший женщин зимой.

– Хорошо, что вы прячете их за балкой, когда приходят девочки, – проговорила Пенелопа. – Представляю, что сказали бы их матери, узнай они, какими книгами вы увлекаетесь.

Приютившая их деревушка Силбери-Виллидж примостилась в речной долине, откуда открывался внушительный вид на меловые нагорья. Безжизненная белая масса казалась совершенно бесформенной, и лишь весной, когда местные жители приходили сюда нарезать торф, на ней проявлялись изгибы и углы, и она начинала походить на корону. Словно какой-то древний властитель оставил ее здесь, чтобы навсегда обозначить себя хозяином этих мест.

Река Бристоль, протекая через две мельницы, описывала вокруг деревни почти идеальную окружность. На одном из близлежащих холмов можно было разглядеть руины старого монастыря. Многочисленные улочки Силбери-Виллидж, змеясь, разбегались в разные стороны, то и дело натыкаясь на какие-то ступени. Многие дома были построены из камней, собранных на монастырских руинах, что придавало им древний, почти нежилой вид.

Это место было именно таким, каким его описал Плоджетт. Деревенские жители гордились тем, что смогли установить на ратуше часы, которые прославили их и дали возможность не зависеть от остального мира. Сэмюел родился в Силбери-Виллидж и был знаком со сквайром, у которого Маргарет сняла коттедж.

Поднявшись из-за стола, Пенелопа высыпала содержимое миски в котелок, висевший над очагом. Женщинам приходилось подолгу обходиться без мяса, зато в луке недостатка не было. Маргарет постепенно начинала ненавидеть его запах и вкус.

– Я никогда не читала третьего тома, – защищаясь от нападок Пенелопы, произнесла Маргарет. – Он же пишет в основном о Востоке, Пенелопа.

Отвернувшись от очага, девушка выразительно посмотрела на хозяйку, приподняв одну бровь. «Вот наказание, – подумала Маргарет. – Мне бы так управляться со своими ученицами».

Еще одна перемена в ее жизни. Уже год как она занималась с несколькими деревенскими девочками, пользуясь теми знаниями, которые в свое время получила от бабушки.

У нее никогда не будет собственных детей – пятилетний брак с Джеромом служил тому неопровержимым доказательством. И теперь три дня в неделю по утрам семь маленьких девочек в возрасте от пяти до десяти лет приходили к ней в коттедж заниматься. В часы занятий Маргарет могла не думать о своем отчаянном финансовом положении и одиночестве, а сосредоточиться на талантах и нуждах учениц. Маргарет восхищало желание Энни учиться, равно как успехи в чтении, которых добивалась Дороти. Женщина отвечала на вопросы учениц и улыбалась, слыша их смех.