Керриган Берн - Любовь горца

Филомена вытерла мокрые щеки, чувствуя отчаяние, потому что выражение сурового лица Лиама не изменилось. Она не могла понять, что он чувствует, но он должен был осознать всю глубину ее раскаяния, хотя вряд ли оно поможет им обоим.

– Однажды мы говорили с тобой о прощении и искуплении, и я хочу, чтобы ты знал, что я не жду и не заслуживаю прощения, – продолжала она. – Я нанесла тебе огромный вред и хотела бы все вернуть назад. Я хочу сказать: то, что я сделала по отношению к тебе, Рианне и Эндрю, всегда будет причиной моего самого глубокого сожаления и стыда. Потому что я люблю вас больше всех на свете.

Филомена сжала губы и сморгнула слезы, чтобы видеть ясно, какой гнев за этим последует.

– Ты кончила говорить? – коротко спросил Лиам.

Филомену охватила новая волна безнадежности, и она кивнула, ожидая последствий, как предатель ждет виселицы. Лиам помолчал, изучая ее ярко светившимися глазами. Его ноздри раздувались от с трудом сдерживаемого дыхания. Но когда он заговорил, его голос был тихим и спокойным.

– Я знал в жизни только подозрительность и насилие. Слишком большую часть ее я провел среди соперников и противников. Думал, что родился под злой звездой и обречен вести жизнь грубую и жестокую. Поэтому я скрылся в замок Рейвенкрофт-Кип, где искал уединения, даже от тех, кто во мне нуждался. Я был одинок… А потом приехала ты, и оказалось, что ты присутствуешь в каждой комнате, в каждом закоулке моих мыслей. Как ни старался, я не мог спрятаться от тебя, Мена, а потом неожиданно я уже не хотел прятаться. Я стал искать тебя, потому что понял, что не могу жить, не видя тебя. Первое счастье, которое я узнал, заключалось в том, чтобы смотреть в твои глаза. Ты научила меня понимать не только такие слова, как «прощение» и «искупление». Но и такие, как «желание», «томление». И «любовь». Ты – мой небесный свод со звездами, Мена, моя причина смотреть в небо. Моя карта, когда я теряюсь, мой луч света, когда вокруг мрак.

Филомена всхлипнула, а потом еще раз, когда суровое лицо Лиама приобрело самое нежное выражение, когда-либо виденное ею. Слово «облегчение» недостаточно точно описывает ее состояние.

Неужели он сказал «любовь»? До сего момента они старательно его избегали.

Наконец он протянул руки и прижал ее к себе, прильнул к ее губам в жгучем поцелуе. Он как будто заклеймил ее своим жаром, потом отодвинулся и посмотрел на нее сверху вниз.

– Я сделаю тебя своей женой! – проговорил Лиам.

Эти слова застыли в воздухе, и Филомена тоже замерла. Ведь она только что овдовела… и, кроме того, с ней связан страшный скандал. Весь Лондон знает, что она была в сумасшедшем доме. Что она бесплодна. Если он на ней женится, то лишится положения в обществе. Из нее вышла плохая виконтесса, как же она может стать маркизой?

Лиам стиснул объятия, будто испугался, что она убежит.

– Я знаю, меня трудно любить, Мена. Со мной трудно жить под одной крышей. Я – несносное животное со знаменитым тяжелым характером. Но хочу, чтобы ты знала, что скорее я дам отрезать себе руку, чем ударю тебя. Я убью себя, но не нанесу тебе вреда. Не бойся меня, Мена!

Сердце Филомены растаяло в груди:

– Ты думаешь, я поэтому колебалась?

– Помню, как ты боялась собственной тени, когда приехала в Рейвенкрофт. А теперь ты говоришь, что обстоятельства оторвали тебя от себя самой, но теперь, я думаю, ты знаешь, кто ты. Я не отберу у тебя твою волю, таким мужем я не стану. Я не собираюсь тобой командовать. Твоя жизнь, твои желания будут только твоими. Но я хочу завладеть твоим сердцем, твоим телом и душой. Ты же видишь, я своим сердцем не владею, но и себя не теряю. Мной владеешь ты, Мена. Я никогда не буду повелителем твоей воли, но ты, безусловно, владеешь моим сердцем. И я сделаю тебя повелительницей клана Маккензи!

Чтобы остановить поток слов, Филомена приложила дрожащий пальчик к его губам. Она не могла больше слушать, потому что ее сердце готово было разорваться. Сейчас, ночью, он предлагал ей фантазию, но, когда взойдет солнце, наступит реальность.

– А Рианна и Эндрю? А то, что я бесплодная и опозоренная женщина? Ты должен об этом подумать, прежде чем предлагать мне руку и сердце.

Лиам поцеловал ее пальцы и улыбнулся – эта улыбка стерла годы с его сурового, обветренного лица.

– Для начала многие будут думать, что с твоей стороны безрассудно выходить замуж за Демона-горца.

Вопреки ситуации, Филомена почувствовала, как в груди закипает смех.

– Мои дети любят тебя, Мена, – продолжал он. – Им, как и мне, очень повезло, что в их жизни появилась ты. Даже если у меня не будет от тебя детей, у меня будешь ты.