Керриган Берн - Брачная ночь с горцем

Kerrigan Byrne

THE SCOT BEDS HIS WIFE

© Kerrigan Byrne, 2017

© Перевод. Н.Л. Холмогорова, 2019

© Издание на русском языке AST Publishers, 2020

Замок Рейвенкрофт, Уэстер-Росс, Шотландия

Мальчик, которого все звали Торном, потерял девственность накануне своего шестнадцатилетия. А невинность – намного раньше. Так рано, что едва ли осознал утрату.

В тот вечер отец купил шлюху по имени Тесса Макграт и привез ее в Рейвенкрофт. Он стал не первым и не последним, кто приглашал продажных женщин, чтобы сделать своих мальчишек мужчинами. Но Торн был слишком молод – и не догадывался, что Хеймиш Маккензи не собирался учить сыновей искусству любви.

Хеймиш хотел сделать из них чудовищ. Таких же, каким был сам.

Среди горцев Тесса Макграт славилась искушенностью в темной стороне любовных утех; однако, принимая предложение лэрда Маккензи, она не представляла себе бездонных глубин его жестокости.

Впрочем, она принесла с собой набор «игрушек»: мягких кнутов и плеток, кожаных постромок, веревок для связывания и иных любопытных штучек, которым даже пытливый ум мальчишки в возрасте Торна не мог подобрать применения.

Стоя бок о бок со старшими братьями, ужасно волнуясь, смотрел он, как отец привязывал соблазнительную нагую женщину к кровати, и то и дело косился на братьев, Лиама и Хеймиша, пытаясь по выражению их лиц понять, что сейчас следовало чувствовать и чего ждать.

Угольно-черные глаза Хеймиша-младшего, бастарда, носившего имя отца, горели хищным огнем. Нескрываемое злорадное предвкушение на его лице смущало Торна и ставило в тупик. Он знал, что Хеймиш – не девственник, в свои двадцать он уже мог похвастаться множеством побед над женщинами, в том числе победами, добытыми силой.

Лиам же, наследник Рейвенкрофта, едва удостаивал обнаженную женщину взглядом. Он не сводил глаз с отца, и на лице его читалось какое-то мрачное опасение. Лиам, рожденный между Хеймишем и Торном, был сыном первой жены лэрда Маккензи. Той, что умерла.

Умерла, как гласили слухи, от руки лэрда.

Взгляд Торна снова метнулся от Лиама к отцу. Они были очень похожи. У обоих – длинные волосы, черные, как вороново крыло, полночно-темные глаза. Лица же – суровые, пожалуй, мрачноватые. С удивлением мальчик заметил, что Лиам вытянулся почти вровень с отцом; оба они казались ему мощными, несокрушимыми – словно дубы в лесу Инверторна. Торн не знал, была ли у Лиама женщина… или женщины. В последнее время они мало разговаривали. И все же Торн любил Лиама так пылко, как только может мальчишка любить старшего брата.

Лиам не знает страха. Он сильный и суровый, но всегда готов защищать брата. Когда Торн был маленьким, Лиам показал ему, где можно спрятаться от отца во время его приступов бешенства. И не раз принимал на себя оплеухи и удары кнута, предназначавшиеся Торну.

За это Торн любил брата, будет любить его до самой смерти, что бы ни случилось.

Маленьким Торн прятался в укромных уголках и закоулках Рейвенкрофта, а когда подрос, старался как можно реже бывать дома.

Тесса Макграт была чудо как хороша. Миниатюрная, стройная, с бледной гладкой кожей и родинками – знаками любви – в таких местах, о которых он много фантазировал, но никогда еще не видел воочию. Под высокой грудью… На бедре… И прямо над завитками волос между ног.

Вид обнаженной женщины очень его возбуждал. И еще сильнее возбуждали ее телодвижения – она так соблазнительно извивалась в своих путах, так мурлыкала, умоляя сделать с ней то, что женщины до сих пор делали лишь в его фантазиях. О боже! Она произносила все это вслух!

«Завтра, – думал Торн, – непременно расскажу обо всем Каллуму!»

Каллум, сын старшего конюха, был на год или на два моложе Торна; однако вот уже много лет они вместе бродили по Уэстер-Россу, взбирались на Гришем-Пик, скакали по бескрайним просторам лугов Эррадейла – и давным-давно стали лучшими друзьями. В последнее время Каллум повадился таскать душистый табак из табакерки своего отца; этот табак они раскуривали вместе, устроившись в укромном уголке за пастбищами и любуясь тем, как волны бьются о черные утесы, или смеясь выходкам пушистых и рыжих горных телят.

И говорили почти только об «этом». Обнаженная женщина – какая она? А на вид? На ощупь? Что с ней можно сделать? А что она (будем надеяться) захочет сделать с ними?