Мэдлин Хантер - Соблазн в жемчугах

Всю прошлую ночь они проговорили так откровенно, как могут только женщины. Верити наконец рассказала им о Бертраме, о своем страхе и перенесенных побоях. Она могла говорить об этом спокойно только потому, что уже вылила весь свой гнев, всю горечь в разговорах с Хоксуэллом.

Одрианна плакала, но она была единственной, кто так отреагировал. Оказалось, что Дафна давно подозревала нечто подобное. Селия тоже. А Кэтрин… Кэтрин поняла ее лучше, чем остальные, уж это точно.

Рассказывая об этих печальных годах, Верити освобождалась от негативных воспоминаний. Но страшно устала. Поэтому она крепко и долго спала и встала гораздо позже подруг.

Надо бы одеться, подумала она. Саммерхейз скоро приедет за Одрианной, а за ней, наверное, приедет карета из Лондона. Она прекрасно провела здесь эти три дня, но пора было ехать домой.

Кто-то осторожно постучал в дверь. Скорее всего это Кэтрин. Они очень сблизились за это время, даже подружились.

Дверь открылась. Но на пороге стояла не Кэтрин. Это был Хоксуэлл.

* * *

Он увидел ее у окна, и она показалась ему прекрасной. Ветерок растрепал тонкие пряди ее волос, и они окружали ее голову словно нимб. Солнечный свет придавал белой коже розоватый оттенок. С распущенными волосами и сияющими глазами она выглядела такой свежей и невинной, что он с трудом оторвал от нее взгляд.

Хоксуэлл вошел в комнату, и она, улыбнувшись, протянула ему руку. Он поцеловал эту руку, и любовь захлестнула его с такой силой, что он еле удержался, чтобы не заключить ее в объятия.

— Ты не собираешься поцеловать меня как следует? Я провела две ночи, мечтая о тебе и твоих поцелуях.

— Конечно.

Обхватив ладонями ее лицо, он поцеловал ее «как следует». Она дотронулась до его руки и сказала:

— Я сейчас быстро оденусь, и мы можем ехать.

Только сейчас он заметил, что она в пеньюаре, а на плечи наброшена шаль. Он замер и вдруг подумал, стоит ли ей сначала одеться или…

«О чем это я думаю? — усмехнулся он про себя. — Нашел время».

— У меня для тебя сюрприз, Верити. Подарок. Притом такой, за который ты навсегда будешь у меня в долгу.

— Вот как? — Она улыбнулась словно ребенок, обрадовавшийся подарку.

Он смотрел на нее и уже в который раз удивлялся, что это за женщина: она то может быть наивной, а то вдруг страшно опасной. Он подошел к двери и открыл ее.

Худощавый молодой человек со светлыми волосами и неуверенной улыбкой вошел в комнату.

Глаза Верити расширились.

— Майкл!

Она соскочила с подоконника.

Хоксуэлл повернулся и вышел, закрывая за собой дверь и не оборачиваясь.

Он спустился вниз, вышел из дома, прошел мимо своей кареты и направился к карете Каслфорда. Тристану лучше не просыпаться, подумал он. Сейчас никто не должен его видеть. И разговаривать он тоже ни с кем не хочет.

Чтобы не рисковать, он велел кучеру подвинуться и взобрался на козлы рядом. У него было такое ощущение, будто кто-то долго бил его кулаком в живот, пока он не ослаб и ему стало трудно дышать. Он приказал кучеру возвращаться в Лондон.

Кучер натянул вожжи. Хоксуэлл смотрел в одну точку, отчаянно пытаясь не представлять себе картину воссоединения.

— Ты идиот, Хоксуэлл.

Оскорбление донеслось из окошка, отделявшего кучера от внутренней части кареты.

— Да, знаю. Спасибо, что напомнил, Каслфорд. А теперь продолжай спать.

— Я знаю, что ты задумал. Но это безумие. Ведь твои чувства к ней ясны как Божий день.

Хоксуэлл застонал. Он не мог поверить, что будет так страдать.

— Совершенно верно. И это означает, что твой совет бесполезен. Она не одна из твоих шлюх.

— Тем более нет причины быть идиотом.

— Я не в том настроении, чтобы чей-то лишенный телесной оболочки голос оскорблял меня целый час. Наоборот, я чувствую, что мне хочется кое-кого отдубасить. Так что лучше убери свой нос из этого отверстия.

— Отдубасить меня? Черт. Останови карету.

Кучер, разумеется, послушался. Каслфорд вышел и сделал знак кучеру слезть с козел и встать на запятки кареты, а сам взобрался на козлы, взял в руки вожжи и пустил лошадей.

Хоксуэлл сложил на груди руки и не отрываясь смотрел вперед. У Каслфорда хватило благоразумия всю дорогу до Лондона ехать молча.

Верити обняла Майкла как друга, которого давно потеряла. Хоксуэлл был прав. Это действительно подарок. Самый лучший.

Верити хотела поблагодарить его, но он исчез.

— Пойдем сядем. Я хочу посмотреть на тебя. Где он тебя нашел? — Она потащила Майкла к подоконнику.