Ее рука скользнула вниз по крепкому телу мужа, оживив его плоть.
Желание, кровоточащее и болезненное, как свежая рана, пронзило все его естество. Его руки крепко сжали голову Лорелеи, и он жадно прильнул к ее губам. «Нежнее, — сказал себе Дэниел. — Ей и так уже сильно досталось».
Он взял с подноса кружку с вином и поднес к ее губам. Лорелея медленно пила терпкое вино. Капелька вина сорвалась с уголка ее рта и росинкой скатилась по ложбинке между ее грудей. Дэниел поймал губами каплю, слегка подогретую теплом тела Лорелеи.
Он, нахмурившись, осмотрел ее кровоподтеки и взглянул в глаза Лорелее, как бы спрашивая: «Может, не стоит продолжать?». Лорелея отставила в сторону бокал с вином.
— Я не хочу, чтобы ты воздерживался от чего-нибудь, Дэниел, — прошептала она. — Ты не можешь причинить мне боль. Не только сейчас, но и никогда больше.
Тихая мольба освободила его от всех сомнений. Они с радостью бросились в объятия друг друга. Теперь между ними не стояли тени из прошлого. И от сознания этого их чувства обострились еще сильнее. Дэниел, лежа в объятиях Лорелеи, поднимался на головокружительную высоту и стремительно падал вниз, не боясь разбиться. Небеса казались совсем рядом, стоит только протянуть руку. Они искрились и накатывались на него сияющими волнами.
Ошеломленный силой ее ответных толчков, Дэниел выкрикнул ее имя. Они долго лежали в тесных объятиях, спускаясь с вершин их любви, с восхищением всматриваясь в глаза друг друга. Лорелея сложила руки на его груди.
— Кажется, мне начинает нравиться быть твоей женой, — проговорила она.
Он заставил себя улыбнуться.
— Да что ты говоришь?
— Мы будем жить в Коппе, да?
— Коппе — самое лучшее для тебя место.
— И для тебя тоже, Дэниел, — быстро проговорила она. — Ты разве забыл, как мы хорошо работали вместе над моим трактатом? А когда у нас родится ребенок…
— Ребенок? — он отодвинулся назад. В горле зашумело от охватившего его ужаса. Дэниелу было и так плохо от мысли, что ему придется оставить Лорелею. Но весть о том, что ему придется уехать и от нее, и от их ребенка, чуть не свела его с ума. — Ты беременна?
Ничего не зная о его обещании Бонапарту, Лорелея улыбнулась.
— Час назад еще не была, — поддразнила она его. — Но после нашей сегодняшней ночи любви… кто знает?
С мечтательной улыбкой на губах Лорелея свернулась калачиком рядом с ним и погрузилась в блаженный сон.
Дэниел укрыл ее одеялом. В порывах любовной страсти он не позволял себе думать о будущем, потому что не представлял себе жизни без Лорелеи. Такая жизнь была бы невыносимо мучительной для него. Но сейчас, в глубокой тишине альпийской ночи, он вспомнил о своем обещании Бонапарту. Еще один, последний раз ему придется причинить боль Лорелее, им обоим.
Дэниел лежал, составляя в уме планы их дальнейшей жизни. Отец Ансельм может поехать с ней в Коппе. Каноник уже стар и с радостью удалится от суровой жизни приюта. Жан с Сильвейном проследят, чтобы они благополучно добрались до замка барона Неккера. Там она будет в безопасности, окруженная заботой. Судьба Лорелеи не давала Дэниелу покоя, пока усталость не взяла над ним верх и он не заснул.
В полдень раздался стук в дверь. Дэниел сразу же проснулся. Его руки, обнимающие Лорелею, напряглись. Печка погасла, и за ночь комната сильно остыла. При дыхании изо рта вырывались облачка белого пара. Но им тепло было под одеялами.
— Кто там? — тихо спросил он. Лорелея заворочалась, но не проснулась.
— Это я, Сильвейн. Приближается отряд солдат. У Дэниела сильно забилось сердце.
— Какие солдаты?
— Из охраны консула.
— Я сейчас выйду.
Дэниел прижался щекой к мягким волосам Лорелеи. От ее маленького дорогого ему тела исходило соблазняющее тепло. Дэниел наслаждался этим кратким мигом: запахом ее тела, теплом гладкой нежной кожи. Его мучения усиливались, как лихорадка. Он нашел Лорелею, чтобы снова потерять ее. Возможно, уже навсегда.
— Лорелея, проснись.
Она открыла глаза и улыбнулась. Как бы ему хотелось устранить все препятствия словами, рвущимися прямо из сердца.
— Лорелея, я люблю тебя, — произнес он.
— Я знаю, — она поцеловала его подбородок. — Я тоже люблю тебя.
— Я должен вернуться в Париж.
Она подскочила в постели, сразу же проснувшись.
— Но зачем? Мы здесь, Мьюрон на свободе…
— Вот потому я и должен вернуться, — он смахнул с ее щеки прядь волос. Он знал, что всегда будет помнить черты ее лица: прекрасные, мягкие, нежные линии. Ее прелестное личико было так непохоже на уродливое лицо ее венценосного родственника.
Читать дальше