Мия Райан - Дюжина поцелуев

Высокий мужчина в тёмно-голубом сюртуке, стоящий рядом с мисс Амелией Релтон, действительно улыбался Лизе. Даже отсюда Линни видела ямочку на его щеке. Её сердце как-то странно забилось в груди, отчего у неё появилось ощущение, будто в её венах бежало слишком много крови.

А затем он посмотрел немного правее и уставился прямо на Каролину. И тут он подмигнул ей.

Линни почти перестала дышать.

— О, Боже! — ахнула её мать, потрясенно глотая воздух.

Но Линни не обратила на неё никакого внимания и в ответ уставилась на лорда Дэрингтона. Знает ли он, кто она такая? Знал ли, когда наблюдал за тем, как она горько рыдает за пальмой, что именно она та самая женщина, которую он вышвырнул из Айви-Парка?

Смеялся ли он в душе над ней, когда, ухмыляясь, предлагал свой носовой платок?

И когда улыбка лорда Дэрингтона стала ещё шире, Линни поняла, что он смеётся.

Негодяй!

Линни проглотила комок в горле и всеми фибрами души страстно захотела, чтобы лорда Дэрингтона объяло пламя и он вернулся в ад, откуда он, очевидно, и появился.

Слегка кивнув Линни, тот снова обратил своё внимание на мисс Амелию Релтон.

— Я плохо себя чувствую, — сказала Линни, быстро повернувшись и проходя мимо Эрнеста Вареинга, графа Пеллеринга. — Увезите меня домой.

Поскольку она не слишком часто открывала рот, чтобы что-либо сказать, и никогда ничего не требовала, Линни отчётливо понимала, что её тон ошеломил всех находившихся в ложе людей. Но ей было всё равно.

Она вышла в холл и быстро пошла в сторону ротонды. Она ни за что не останется в одном здании с лордом Дэрингтоном и никогда больше не позволит этому мужчине смеяться над собой.

Довольно было и того, что он в столь грубой манере лишил её дома. Она ни за что не позволит себе дать ему повод ещё хоть секунду повеселиться за её счет, особенно ценой её собственного достоинства.

В кои-то веки её мать и мистер Эванстон оказались абсолютно правы. Лорд Дэрингтон был ужасным негодяям, человеком слишком высокого о себе мнения, чтобы с высоты своего высокомерия снизойти до вежливого обращения с её матерью, женой того, чей титул он унаследовал. Титул внука своего четвероюродного брата.

И вдобавок ко всему он ещё и смеялся на ней.

И сейчас Линни могла лишь пожалеть о том, что она не высморкалась в его носовой платок еще сильнее. И ей следовало бы оставить его себе и никогда ему не возвращать.

Даже более того, ей нужно было разорвать этот мокрый клочок льна на крошечные кусочки и засунуть их прямо ему в нос.

И раз уж мы коснулись темы лорда Дэрингтона и выселения им вдовствующей леди Дэрингтон и её дочери из дома, в котором они прожили всю жизнь, возможно, пора рассказать о вышеупомянутой дочери, леди Каролине Старлинг.

Автор признает, что имя леди Каролины нечасто фигурирует на этих страницах, но теперь его следует отметить, потому что эта тихая мисс, похоже, движется по направлению к алтарю ни с кем иным, как с Эрнестом Вареингом, графом Пеллерингом.

(Примечание: Никому больше, кроме Автора, не хочется, произнося имя графа, рассказывать детские стишки?)

Автор надеется, что леди Каролине нравится сельская жизнь, особенно гончие псы и охота, потому что всем известно: больше всего на свете лорд Пеллеринг любит своих собак.

Почему природа столь несправедлива: стоит лишь найти самое уютное местечко в кровати, как через пять минут уже надо вставать.

Особенно, когда в постели так тепло, а в комнате вполне бы могла неделю храниться ледяная глыба.

Из того факта, что Линни не чувствовала своего носа, она заключила, что последняя часть ее предположения была чистейшей правдой. Первая часть тоже была верна, потому что всё совпадало одно к одному: подушки были идеально мягкими, её тело находилось в тёплом и уютном коконе. Ах, блаженство!

И тут кто-то постучал в её дверь. И это был вовсе не тихий приятный звук, а сильный отрывистый стук. Бум, бум.

— Линни! — Её мать.

Вот чёрт!

Не дожидаясь приглашения войти, Джорджиана влетела в комнату. В её волосах были папильотки, а на лице не было макияжа, которым она так любила злоупотреблять.

Не слишком приятный способ пробуждения.

Герцогиня, видимо, была согласна с этим. Любимица Линни, лежавшая, свернувшись, у неё в ногах, головой к двери, элегантно поднялась, повернулась хвостом к леди Дэрингтон и снова легла.

— Милая, мне бы не хотелось, чтобы ты позволяла этой кошке спать в своей постели.