Мэри Бэлоу - Классовый вопрос

Это были не самые приятные тридцать лет. Реджи вырос в этой атмосфере взаимной ненависти и презрения. По правде говоря, когда обе семьи были в своих резиденциях, он приходил в церковь воскресным утром, чтобы поразвлечься. Мэйсоны и Эштоны занимали передние церковные скамьи по обеим сторонам от прохода и вели себя так, будто другая семья вовсе не существовала. За исключением того, что эти двое мужчин демонстрировали это несуществование очень нарочито – величественный и надменный граф из семьи, которая не существовала, и отец Реджи, с громогласной сердечностью приветствовавший всех, кроме семьи, которая не существовала. При этом, по утрам в воскресенье его северный деревенский акцент всегда был более заметен, чем обычно.

– А что с ней такое? – тотчас же встрепенулся отец.

Реджи хихикнул.

– Несколько ночей тому назад она сбежала с новым кучером Хаверкрофтов. Красавчиком, как говорят. Хотя они не проехали и дюжины миль в сторону шотландской границы, прежде чем их догнали и приволокли назад в город. По крайней мере, приволокли назад ее. Кучер, похоже, трус, выскочил из окна гостиницы, в которой их настигли. Его бренных останков на земле обнаружено не было, посему посчитали, что он сбежал. К несчастью, прежде чем эту пару остановили, они были замечены половиной знакомых, а сейчас большая часть другой половины также знает эту историю. И, не сомневаюсь, в весьма приукрашенном виде. Она опозорена. Погублена. Как и ожидалось, Уингсфорт разорвал с ней все отношения, и никто не желает занять его место. Ей повезет, если она найдет трубочиста, который бы на ней женился.

Он принялся смахивать пушинку с рукава своего сюртука.

Отец уставился на него, разинув рот.

– Уингсфорт разорвал все отношения? Он же богат, как Крез, вернее, его отец – как-никак герцог. И как же теперь Хаверкрофт будет выкручиваться?

Ни для кого не было тайной, что пару лет назад граф Хаверкрофт сделал кое-какие опрометчивые инвестиции. В прошлом году, в ожидании получения от них огромных прибылей, он предпринял внушительную и непомерно дорогую перестройку своего загородного дома. А потом его инвестиции пошли прахом.

Весь сезон он настойчиво обхаживал Уингсфорта, сватая того за свою дочь, свой последний шанс на спасение от полного финансового краха.

– Говоришь, она погублена? – тихо вымолвил отец Реджи и едва заметно улыбнулся.

Реджи вдруг встревожился. Его рука замерла на рукаве.

– Я не намерен…, – он порывисто поднялся и уперся обеими руками в поверхность стола. – Чёрт возьми, я не намерен жениться на женщине, которая сбежала со слугой. Даже если она леди. И с титулом. Даже если вы усматриваете в этом сногсшибательную месть своему заклятому врагу. Если вы замышляете именно это, сэр, то можете незамедлительно все забыть без дальнейших хлопот. Я это делать не буду. Ваша вражда с Хаверкрофтом меня не касается.

Его отец хлопнул рукой по столу.

– Говоришь, она погублена? – повторил он так, будто бы и не слышал тревожный протест сына.

В напряженной тишине Реджи наблюдал, как ум его отца работал над новыми грязными обстоятельствами, прямо касающимися его соседа. Обстоятельствами, внезапно дававшими ему власть, которой он всегда жаждал. Он все еще улыбался. И это было не слишком приятное зрелище.

– Говоришь, она погублена? – повторил он еще раз, поднялся и оказался бы нос к носу с сыном, если бы не стол между ними. Он был ширококостным и объемистым в талии в отличие от стройного и элегантного Реджи. Но они были одного роста.

– Ну, парень, вот теперь-то мы кое-что увидим. Теперь-то мы увидим, кто благородный и могущественный, а кто достаточно порядочный, чтобы снизойти до его спасения. Теперь-то мы увидим, нужно ли, в конце концов, пожать соседскую руку, протянутую с дружбой и сочувствием.

Реджи едва мог говорить онемевшими от тревоги губами. Спину под рубашкой покалывало от стекавших вниз струек пота. Он даже слышал, как бьется сердце.

– Вы, как сосед, намерены выразить Хаверкрофту свое сочувствие? – еле выговорил он. – И ничего более?

Отец покачал головой, раздраженный тупостью сына.

– Реджинальд, для человека, чье образование стало мне так дорого, ты выставляешь себя редкостным болваном. Конечно же, я собираюсь предложить ему сочувствие и руку дружбы. Что это за соседи, если они не держатся вместе в трудные времена? Нет, парень, я предложу сочувствие не только в виде слов, сотрясающих воздух. Так может сделать любой. Мое сочувствие будет куда практичнее, как это у меня в обычае. Я собираюсь показать ему путь, каким можно выбраться из финансовой ямы, и, в то же время, способ, каким можно спасти дочь от бесчестия. Не сомневаюсь, сын угольного магната скорее придется ко двору, чем трубочист. Я собираюсь предложить ему тебя.