Мэри Бэлоу - Похититель снов

Денек будет на редкость суматошный. Предстоит отпраздновать двадцать первый день рождения леди Кассандры Хэвлок, графини Уортинг.

Обычно двадцать первый день рождения не считается чем-то особенным для леди, но этот случай – исключительный. Граф Уортинг, скончавшийся ровно год назад, оставил после себя единственную дочь и превосходное поместье, которое теперь, в отсутствие наследника мужского пола, должно было перейти к Кассандре. Со временем графине предстояло передать титул своему сыну. Брат покойного графа был назначен опекуном ее сиятельства до достижения ею совершеннолетия. Юная графиня была еще не замужем – траур не позволил опекуну устроить ее судьбу.

Итак, грядущее торжество имело особое значение. Графиня Уортинг становилась совершеннолетней и надеялась вскоре обрести независимость. В жизни Кассандры пока не было мужчины, который повелевал бы ею. И вместе с тем нельзя отрицать очевидное: женщине не обойтись без мужской поддержки и опеки, особенно если она богата, знатна и владеет самым большим графским поместьем в Сомерсетшире.

То, что она вдобавок ко всему мила и очаровательна, только усложняет задачу.

К такому выводу пришли все: ее дядя-опекун, тетушки и единственный кузен, уже достаточно взрослый, чтобы ему позволялось иметь собственное мнение.

Шли последние приготовления к балу, который обещал стать грандиозным. Хозяева пригласили огромный оркестр и столько гостей, что торжество вполне могло бы затмить значительно более скромные приемы во время лондонского сезона.

Помимо приготовлений к балу – правда, никто из родственников графини не желал признать, что основная тяжесть этих приготовлений ляжет на плечи прислуги, – предстояло встречать и развлекать гостей в течение всего дня. Кроме того, многие прибудут издалека и останутся ночевать. Придется разместить их в свободных спальнях.

Как только наступит вечер, весь дом охватит лихорадочная суета. Все это понимали. Но утро еще относительно свободно. И есть время созвать семейный совет. С этой целью родственники собрались в утренней гостиной. Тема для обсуждения (вернее сказать, проблема) была одна – Кассандра.

Все складывалось удачно: сама Кассандра ушла на все утро к кузине и подруге – достойной мисс Пейшенс Гиббоне, проживавшей в скромном вдовьем домике. Кассандра собиралась заодно примерить там свое бальное платье. Швея и две ее помощницы, прибывшие из Лондона, чтобы сшить вечерние туалеты для дам, были поселены в коттедже.

Кассандра ничего не знала о семейном совете, который проводился в интересах графини в ее отсутствие.

Достопочтенный мистер Сайрус Хэвлок председательствовал, стоя у потухшего камина. Все безоговорочно признали за ним это право, поскольку он был единственным братом-близнецом покойного графа. Родившийся на полчаса позже, Сайрус не унаследовал, однако, графского титула. Впрочем, это обстоятельство не слишком смущало его, в чем он постоянно убеждал родных. После смерти матери Сайрус получил огромное состояние – соседнее поместье и имение Уиллоу-Холл. И он обожал Кассандру.

В утренней гостиной собрались также миссис Алтея Хэвлок, леди Беатрис Хэвлок, незамужняя сестра покойного графа, леди Матильда Гиббоне, вдова барона Гиббонса и вторая сестра покойного графа, и мистер Робин Барр-Хэмптон, сын миссис Хэвлок от первого брака. Строго говоря, Робин не был членом семьи, но к двадцати четырем годам зарекомендовал себя как человек самостоятельный и рачительный землевладелец, хотя дела его шли не так хорошо, как у его отчима и сводного брата. Кроме того, этот приятный джентльмен отличался рассудительностью.

– Вопрос в том, – мистер Хэвлок, покачиваясь с пятки на носок, откашлялся, чтобы привлечь к себе внимание, – что нам делать с Кассандрой? – Сунув пальцы в пройму длинного голубого жилета, он окинул взглядом собравшихся. Хэвлок одевался по последней моде; расширенный книзу камзол со складками по бокам и широкими изогнутыми отворотами он никогда не застегивал на своей широкой груди.

– Я останусь с ней, пока ей нужна моя опека, братец, – проговорила леди Беатрис резким, скрипучим голосом. – Мне незачем больше состоять при ней дуэньей, но я буду ей другом и советчиком. Я готова провести с Кассандрой столько лет, сколько отпустит мне Господь. Слава Богу, пока я в здравом уме и твердой памяти.

– Черт возьми, Би, – заметил ее брат, – никто в этом не сомневается. Речь совсем о другом: что нам делать с ней?