Барбара Картленд: Ветряная мельница любви

— Насколько я понимаю, чуть ли не ночью?

— Откуда… вы узнали?

— Когда я заехал за вами в гостиницу в половине первого и не застал вас, я не мог поверить, что вы уехали, даже не оставив мне записки, просто исчезли.

— Мы… все равно должны были это сделать, — ответила Валерия с отчаянием в голосе.

— Почему?

— Потому что Тони… хотел иметь в своем распоряжении два лишних дня, чтобы… посмотреть канкан в «Мулен-де-ля-Мер».

— Это одно дело, — возразил герцог, — но мне казалось, что наши с вами взаимные чувства — это нечто другое?

— Это правда, но… откуда же я могла знать, что вы… так же, как я… выдаете себя… за другого человека?

— Рамон — одно из имен, данных мне при крещении, — ответил герцог, — а граф де Савен — один из моих титулов.

Валерия не смела взглянуть на него. Она только тихо проговорила:

— Если б я не… притворилась женщиной… вдовой… я не смогла бы пойти с Тони в «Мулен» и вынуждена была бы сидеть одна в номере.

— Это я понимаю, — сказал герцог. — Но в таком наряде вы вполне могли попасть в весьма неприятную историю. Неужели вы не подумали об этом?

— Я… не ожидала этого, — призналась Валерия. — Я и подумать не могла, что какой-то мужчина… способен вести себя… как этот испанец. Но вы спасли меня!

— Меня могло там не быть! И тогда Бог знает, что бы случилось с вами!

Тон его был столь суров, что Валерия жалобно воскликнула:

— Вы ведь не расскажете об этом папе! О, прошу вас, пообещайте мне, что не расскажете.

Он молчал, и она повторила снова:

— Пожалуйста… обещайте мне это! Если папа узнает, он очень рассердится… на нас с Тони!

— А если я пообещаю, что вы тогда предпримете в отношении нас с вами?

Валерия безнадежно махнула рукой:

— Тони вас не узнал… Он ведь видел вас лишь однажды. Когда мы вернемся в Англию… вы… забудете меня.

Валерия подумала, что она-то никогда не сможет забыть его, что бы ни случилось.

Все это время они по-прежнему стояли у полотен импрессионистов, но герцог смотрел на нее, а она все не смела встретиться с ним взглядом и надеялась только, что он сдержит слово и не расскажет отцу о них с Тони.

— Я жду ответа на свой вопрос, — напомнил герцог.

— Я сказала вам, что… должно случиться.

— А что же Рамону де Савен делать с мадам Эрар? — спросил хозяин замка.

Вдруг герцог заговорил совсем другим тоном.

— Что вы чувствовали, когда я оставил вас вчера вечером, а вы были уверены, что мы с вами больше не увидимся?

Валерия вспомнила, как безудержно она рыдала, и прошептала:

— Я… ничего не могла с этим поделать.

— Но ведь я сказал, что буду заботиться о вас и защищать вас. И я собирался сдержать слово.

— В… вашей холостяцкой квартире в Париже? — Валерия вспыхнула. — Вы знаете… теперь, что… это невозможно.

— Я знал это и раньше. Но вам удалось немного запутать меня и сбить с толку, хотя я с самого начала знал, что вы не та, за кого себя выдаете.

— Как… вы узнали, кто я? — спросила Валерия.

— Когда я понял, что вы уехали, не оставив мне ни адреса, ни записки, я был вне себя! Я расспрашивал всех портье в гостинице, но никто не мог сообщить мне ничего вразумительного, пока кто-то не посоветовал обратиться к ночному портье.

Валерия вспомнила, что Тони расплачивался именно с ним, и он же переносил их багаж.

— И он… сказал, куда мы уехали? — спросила она.

— Когда он явился на службу в четыре часа, — продолжал герцог, — он рассказал мне, что вы с Тони уезжали в страшной спешке, но куда вы отправились, не знал и он, хотя запомнил имя кучера, чей экипаж вы наняли.

— И он вам сказал, что отвез нас в порт?

— Да, на яхту «Морская змея».

— Вы… очень удивились?

— Я был страшно потрясен и очень рассержен, узнав, что молодая леди оказалась в «Мулен», да еще чуть не стала жертвой этого испанца, хотя, признаться, она этого заслуживала!

Снова наступило молчание, потом Валерия заговорила:

— Я… понимаю ваши чувства и поэтому… за ужином я уже думала… что нам с Тони лучше поскорее вернуться в Англию.

Она с трудом сдержала слезы, которые навернулись ей на глаза.

— И ты думаешь, я позволил бы тебе это сделать? — спросил вдруг герцог, обнимая ее.

В первые мгновения Валерия не могла поверить, что это ей не снится.

Потом он нежно и властно поцеловал ее, и она снова испытала удивительное чувство восторга и блаженства.

Рамон поднял голову и спокойно спросил:

— Скоро ли ты станешь моей женой, дорогая?

Валерия посмотрела ему в глаза. Ее лицо сияло, озаренное внутренним светом. Казалось, женщина не может быть так прекрасна. В ее красоте было что-то неземное.