Барбара Картленд: Честь и бесчестье

— Как ты себя чувствуешь, папа?

— Все… будет… хорошо… — с усилием выдохнул Красавец Бардсли.

Однако вопреки этим обнадеживающим словам он с огромным трудом опустился на стул в своей гримерной, и лицо его, отраженное в зеркале, выражало отчаяние.

Шимона, стоявшая у него за спиной, пребывала в замешательстве: что же теперь делать?

Приступ кашля, который настиг ее отца в тот момент, когда они вдвоем проходили через служебный вход в театр, казалось, отнял у него последние силы.

Не тратя лишних слов, Джо Хьюитт, костюмер Красавца Бардсли, принес своему патрону стакан бренди с водой и поставил на туалетный столик, где в беспорядке громоздились коробочки с гримом, кремами и мазями, пуховки и заячьи лапки.

Поднести стакан к губам Красавцу Бардсли удалось лишь двумя руками.

Несколько глотков напитка, казалось, немного взбодрили его, и слова, обращенные к дочери, прозвучали уже гораздо спокойнее:

— Ты не должна была приходить сюда.

— Я ни за что не оставлю тебя, папа, — решительно возразила Шимона. — Ты знаешь не хуже меня, что тебе сегодня вообще не следовало бы играть.

Красавец Бардсли промолчал — им обоим было слишком хорошо известно, что он мог бы возразить на это.

Он должен работать.

И не только потому, что на его актерское жалованье существовали он сам и его дочь, но и потому, что примерно через неделю в Королевском театре «Друри-Лейн» будет решаться вопрос о назначении ему пенсии.

Трясущимися руками Красавец Бардсли достал из жилетного кармана часы.

— У вас еще масса времени, мистер Бардсли, — успокаивающим тоном произнес Джо Хьюитт, делая вид, будто поверил, что хозяина тревожит именно это.

Красавец Бардсли глубоко вздохнул.

Все трое прекрасно понимали состояние актера, Даже облачение в костюм Гамлета стоило ему немалых трудов. Но Шимона надеялась, что привычная обстановка сцены и особенно аплодисменты горячих поклонников придадут отцу новые силы. С текстом, конечно, никаких затруднений не будет — ведь Бардсли уже много лет, и блистательно, играл эту роль.

В эти минуты Королевский театр «Друри-Лейн» заполнялся публикой, которая не сомневалась, что Красавец Бардсли — один из самых прекрасных актеров, когда-либо ступавших на подмостки «Старого Друри».

Они пришли насладиться игрой любимого артиста, хотя сам театр в настоящее время переживал не лучшие времена.

Миссис Сара Сиддонс [1] Сара Сиддонс (1755–1831) — английская актриса из артистической семьи Кембл. Исполняла трагедийные роли, прославилась в пьесах Шекспира. — Здесь и далее примеч. пер. , властвовавшая здесь подобно королеве в течение двадцати одного года, отбыла из Лондона на отдых, а когда вернулась, предпочла родному театру сцену «Ковент-Гарден».

Найти актрису, способную заменить миссис Сиддонс, представлялось трудностью почти непреодолимой.

Но когда на афише стояло имя Красавца Бардсли, публика по-прежнему ломилась в зал. Жаль только, что состояние здоровья самого актера не всегда позволяло ему в полной мере оправдывать ожидания зрителей.

Наклонившись за коробочкой с гримом, Бардсли увидел в зеркале отражение Шимоны.

— Ты не должна была приходить сюда, — повторил он. — Тебе ведь известно — я не хочу, чтобы кто-нибудь увидел тебя в театре.

— Вот пусть Джо никого к тебе и не пускает, — со смехом парировала Шимона. — И потом, папа, ты бы лучше отдыхал между актами, вместо того чтобы принимать праздных посетителей.

— Я обещал твоей матери, что ты не будешь иметь ничего общего с театром, — продолжал настаивать Красавец Бардсли.

— И мы ни за что не нарушим ее волю, — заверила его Шимона. — Но я уверена — мама сама не позволила бы мне оставить тебя в таком состоянии. Ты ведь болен!

Она снова взглянула на отца и тихо спросила:

— Может быть, лучше все же отменить представление?

Основания для тревоги, несомненно, имелись: Красавец Бардсли был бледен как полотно, губы его посинели, глаза полуприкрыты — он даже с трудом поднимал веки.

— Ни за что! — страстно возразил он и потребовал:

— Ради Бога, Джо, дай мне еще немного бренди!

Костюмер схватил пустой стакан и ринулся к столу с напитками, на котором стояло несколько бутылок и огромное количество бокалов.

Шимоне было хорошо известно, что львиная доля доходов ее отца уходила на приемы для светских щеголей — неизбежной свиты любого знаменитого актера.