Барбара Картленд: Дорога в страну любви

— Вы очень, очень добры, — еще больше расстроилась девушка. — Его звали… Бен, и он со мной с самого детства…

— Я понимаю ваше горе, мисс, — посочувствовал крестьянин. — Вам очень будет его не хватать.

Девушка только кивнула, а маркиз предложил:

— Наверное, мне лучше отвезти вас домой. А потом найду кого-нибудь, кто починит вашу коляску, и попозже вы сможете ее забрать.

— О, так я и это сделаю, сэр, — тут же с готовностью предложил услужливый крестьянин.

— Это было бы отлично, — согласился маркиз. После этих слов еще один соверен поменял владельца, и договор можно было считать скрепленным.

Теперь наконец маркиз повернулся к девушке.

— Ну, а сейчас давайте я отвезу вас домой. Здесь мы больше уже ничего не сможем сделать.

Незнакомка доверчиво направилась к фаэтону, и молодой человек помог ей подняться на подножку.

Лакей, державший под уздцы лошадей, вскочил на заднее сиденье. Маркизу с трудом удалось объехать перевернутый почтовый дилижанс.

Крестьянскую повозку нужно было сдвинуть в сторону, а лошадь — освободить от упряжи и отвести в безопасное место.

Каким-то образом молодому человеку удалось все это сделать, и дорога наконец оказалась свободной.

Некоторое время новые знакомые ехали молча, а потом маркиз все-таки поинтересовался:

— Как же вас зовут?

— Я… меня зовут Кристина Черстон, — смущаясь, ответила спутница.

Маркиз на минуту задумался. Потом, словно что-то вспомнив, заговорил:

— Мне кажется, вы живете где-то в моем поместье.

— Да, это так, — согласилась девушка. — И я знаю вас. Вы — маркиз Мелверли.

Молодой человек улыбнулся и, повернувшись, внимательно посмотрел на нее.

Она действительно казалась необычайно хорошенькой, ее не портила даже слишком простая одежда. От наблюдательных глаз маркиза не скрылось и то, что белое платье девушки перепоясывал широкий черный пояс.

— Во время войны я служил за границей, — продолжил беседу молодой человек, — и что-то не припомню, чтобы, вернувшись, встретил хотя бы кого-то из вашего семейства.

— Мой отец умер две недели тому назад, — печально ответила Кристина, — я живу в доме под названием «Четыре колонны», сразу за вашим парком.

— О, конечно, я помню, что слышал о вашем отце, — оживился молодой человек, — ведь это у него была огромная коллекция марок?

— Да, это так, — согласилась девушка, — он собирал марки всю жизнь, и поскольку ваш батюшка тоже этим увлекался, то они часто встречались, чтобы побеседовать.

— Мой отец рассказывал мне об этом. Как жаль, что вы так рано остались без родителей!

Кристина низко опустила голову.

— Мне очень, очень не хватает и мамы, и отца, — тихо призналась она. В ее голосе прозвучала такая искренняя печаль и такое одиночество, что маркиз, не удержавшись, спросил:

— Вы хотите сказать, что сейчас живете в «Четырех колоннах» совсем одна?

— Нет, со мной моя нянюшка, — просто ответила Кристина. — А кроме того, я написала папиному брату. Но его семья живет в Нортумберленде, а вы ведь знаете, как это далеко!

— Да, действительно не близко, — согласился маркиз, — но мне кажется, что вам не пристало жить одной.

— Я не одна, — возразила девушка, — но я буду скучать без Бена. Мне было так хорошо ездить к друзьям! Ну а теперь придется ходить пешком.

Слова спутницы прозвучали настолько естественно и искренне, что казалось совершенно невозможным заподозрить ее в какой-нибудь корысти. Ей и в голову не приходило, что богатый человек может воспринять ее рассказ как просьбу помочь и обеспечить каким-то транспортом.

Фаэтон уже сворачивал в деревню.

По одну сторону улицы тянулся ряд домов с соломенными крышами, а другую занимала длинная стена, окружавшая усадьбу маркиза Мелверли.

Лошади миновали ворота усадьбы.

Молодой человек с детства знал, что дальше по улице расположен небольшой очаровательный старинный, постройки времен королевы Елизаветы, дом из красного кирпича. Его название — «Четыре колонны» — всегда казалось смешным. Однако он не помнил, чтобы когда-нибудь встречал здесь вот эту юную особу, с которой рядом сейчас сидел.

— Позвольте спросить, — поинтересовался он, боясь показаться невежливым, — сколько же вам лет?

— Мне восемнадцать, — совершенно просто ответила девушка, — а через три месяца исполнится девятнадцать.

Маркиз подумал, что именно поэтому он ее и не видел, а если когда-то случайно и встречал на улице, то наверняка не запомнил, ведь она была еще слишком мала.