Джо-Энн Пауэр - Ангел страсти

— Вы так и поступили, любовь моя. Анжела светилась гордостью за своего избранника.

Он нежно гладил ее лицо.

— Но последние две недели стали для меня адом. Я не привык к мирной жизни… Не знаю, что делать, как жить дальше. Союзники вернулись домой к своим женам, семьям. Мои лесные люди разбрелись, кто куда. Некоторые из них вернулись в Свонсдон.

— А Ибн и отец Самюэль?

— Оба со мной, но все равно мой замок напоминает мне склеп. В голове продолжает звучать ваш голос, смех, нежные слова. Я не могу так жить и не могу убежать от пустоты. — Николас смотрел ей прямо в глаза. — Столько людей ищут моего общества, но та, которая больше всех нужна, не со мной. А я так истосковался по вам, дорогая.

Анжела не сдерживала слез. Подавляя рыдания, она попросила его не уходить и направилась к двери. Прошла через зал в комнату. Через мгновение Леон придержал для нее дверь, и Анжела вернулась в светелку, где ждал ее Дьявол, стоя спиной к дверям у камина.

Повернувшись на шаги Анжелы, он покачнулся, увидев ее ношу.

Два младенца мирно посапывали носиками у нее на руках. Она с улыбкой смотрела на их розовые личики, потом перевела взгляд на застывшего в оцепенении их отца.

— Вот, — проговорила она, словно ничего особенного не произошло, — возьмите Джеймса, он гораздо тяжелее сестры, у меня занемела рука.

Николас, непривычный к роли родителя, неуклюже держал младенца. Ему пришлось переменить несколько положений, прежде чем он удобно прижал малыша к сердцу. Долго рассматривал личико ребенка, потом откинул уголок одеяльца дочки.

— А как ее зовут?

— Констанца.

— Конечно, любовь моя, я не удивлен. Вы назвали их в память о моих родителях и этим вернули мне мою семью, — прошептал Николас, продел палец в ладошку дочери и со слезами умиления на глазах долго смотрел на крошечный стиснутый кулачок.

— Когда? — спросил он, запинаясь.

— Первого сентября. Это был прекрасный день. Голубое безоблачное небо, солнце позолотило все вокруг. Этот день я запомню навсегда. Послушницы старались облегчить мои муки, хотя они и не очень искусны в принятии родов. Все очень удивились, когда я родила двоих.

— Да, — произнес он, задыхаясь от переполнявших его чувств.

Они сели рядом, держа на руках детей.

Поправляя одеяльце под головкой Констанцы, Анжела посмотрела в золотистые глаза Николаса.

— Теперь вы понимаете, почему я удалилась в монастырь и почему оставалась там. До меня дошли слухи о вашем побеге в Уэльс — отец написал. Видите ли, я никого не принимала, боялась, что они узнают о моем положении… У меня был такой огромный живот… Они доставили мне массу хлопот, — она кивнула на малышей и прослезилась, вспомнив тяжелые месяцы, проведенные вдали от него.

Николас обнял ее за плечи одной рукой.

— О, моя дорогая Анжелика, мой ангел, — прошептал он. — Что вам пришлось вынести из-за нас. Вас больше никто не обидит, я не допущу этого.

— Я вас так люблю, — проговорила Анжела, целуя его в щеку.

Его глаза сияли неподдельным счастьем.

— Люблю вас, мой Ангел. С первых моментов нашей встречи. Я любил вас так долго и так безнадежно. Мне казалось, я недостоин быть мужем такой необыкновенной леди, такой сильной и смелой. — Он с нежностью посмотрел на детей. — Но обещаю, всю оставшуюся жизнь посвящу вам, постараюсь дать вам счастье, вы его заслуживаете.

— Вы уже осчастливили всю Англию, дорогой, дали нам всем мир и покой. Теперь пора спрятать меч в ножны, забыть все заботы… И разрешите мне позаботиться о вашем счастье. Возьмете меня в жены?

— Да! И на этот раз все обряды мы соблюдем в точности. — Он поцеловал ее в губы. — Обожаю вас, мой Ангел, на всю жизнь.

Местные легенды говорят, пятый граф Свонсдон прибавил к своему фамильному гербу — черному лебедю на золотом фоне — символ дома своей жены, сущего ангела. Их дети и дети их детей — до восемнадцатого поколения — все еще пользуются этой геральдикой.

Древний замок Свонсдон все еще хранит великолепное наследие того графа и его возлюбленной жены: его лук и повидавшую виды золотую чашу для вина; ее арфу и отрез бесценного шелка цвета слоновой кости, в который воткнуты ее иголки.

Это место пользуется известностью в мире; ежегодно сотни туристов посещают хорошо сохранившийся замок, желая посмотреть на восточные украшения, привезенные хозяином замка за много десятилетий до того, как путь в землю Кублайхана стал доступным для европейцев.

В богато обставленной женской светелке посетители издают возгласы восторга над золотыми ожерельями тончайшей работы индийских мастеров, над первыми изделиями из китайского фарфора, достигшими берегов Британии. Над шкатулкой, содержащей неописуемой красоты рубины и изумруды. Над сосудами с истлевшим порошком, превратившимся в пепел, с надписями «Кости Дракона», «Зубы Тигра». И над одной длинной ниткой крупного жемчуга, совершенного по форме и красоте.