Алексей Пазухин: Самозванка (дореволюционная орфография)

– Все можетъ быть-съ! Но тѣмь не менѣе, для Ольги Осиповны теперь радость большая… Хлопоты теперь, чай, идутъ у васъ по этому случаю?

– И не говорите, голубчикъ, съ ногъ сбились. Пять комнатъ для дочки съ сыномъ отводитъ Ольга Осиповна, бѣлье достаетъ, серебро вынимаетъ. А меня вотъ командировала въ Охотный рядъ за провизіей за разной, за ягодами, за фруктами. Цѣлый часъ мы за ерестикомъ сидѣли, всякія покупки выписывали… Ну, однако, до свиданія, мнѣ пора.

Фіона Степановна направилась вдоль улицы, порядила извозчика за четвертакъ и поѣхала съ очень важнымъ и озабоченнымъ видомъ.

Около двадцати лѣтъ тому назадъ въ этомъ самомъ домѣ Ярцевыхъ разыгралась тяжелая драма.

Молоденькая и единственная дочь богатаго суроваго Игнатія Павловича Ярцева, Анна влюбилась въ бѣднаго, незначительнаго приказчика, беззавѣтно отдалась ему и призналась въ своемъ грѣхѣ родителямъ. Горько плакала оскорбленная мать, не одну подушку смочила она слезами, билась головой объ стѣну и рвала на себѣ волосы, а суровый, неумолимый Игнатій Павловичъ поднялъ на дочку тяжелую руку свою и потомъ прогналъ изъ своего дома эту преступную дочку, запретивъ ей когда бы то ни было напоминать о себѣ и объявивъ всѣмъ, что у него дочери нѣтъ и не было.

Въ одномъ платьицѣ, прикрывшись кое-какъ платочкомъ, вышла красавица Анна Игнатьевна изъ отцовскаго дома и ушла къ своему милому дружку, который не отвергнулъ ее, какъ можно было ожидать, лишенную всѣхъ правъ, а принялъ съ распростертыми объятіями, обвѣнчался съ нею, и зажили молодые супруги, хоть не очень красно, да за то весело и счастливо.

Недолго продолжалось это счастье. Разгнѣванный отецъ не ограничился изгнаніемъ дочери, а принялся мстить своему оскорбителю и, имѣя большое вліяніе въ торговой Москвѣ, добился того, что молодого человѣка съ одного мѣста, съ другого, довели его сперва до нищеты, потомъ до чарочки, къ которой прибѣгаетъ всегда русскій человѣкъ въ несчастіи. He прошло и двухъ лѣтъ послѣ бѣдной свадьбы Анны Игнатьевны, какъ жестокая нужда глянула въ ея дверь. Спившійся съ круга больной мужъ ея не могъ зарабатывать ничего, она къ тому времени сдѣлалась матерью прелестнаго ребенка и похудѣвшая, подурнѣвшая, кое-какъ снискивала себѣ пропитаніе иголкой, каждую минуту отрываясь отъ работы то для того, чтобы покормить ребенка, то для того, чтобы послужить лежащему въ злѣйшей скоротечной чахоткѣ мужу. Старуха мать знала объ этомъ горѣ своей дочери, но рѣшительно не имѣла возможности помочь ей, такъ какъ страшно боялась мужа, да боялась и грѣха за нарушеніе клятвы, данной этому мужу передъ иконою въ томъ, что она никогда не увидитъ свою дочь и ничѣмъ не поможетъ ей. Къ счастью или къ несчастью мужъ Анны Игнатьевны умеръ, и она, не повидавшись съ матерью и отцомъ, уѣхала куда то на Волгу, захвативъ съ собою мальчика своего, которому въ то время не было еще году.

Прошло много лѣтъ, и Ольга Осиповна не имѣла никакихъ свѣдѣній о своей дочери. Видѣли ее московскіе купцы въ Нижнемъ; одинъ изъ дальнихъ родственниковъ Ярцевыхъ встрѣтилъ ее въ Ярославлѣ, причемъ одни изъ этихъ видѣвшихъ говорили, что она нуждается, промышляетъ кое-какой работой, а другіе утверждали, что она расцвѣла, какъ маковъ цвѣтъ и живетъ въ свое удовольствіе.

Исторія съ дочерью повліяла на крѣпкаго старика Игнатія Павловича очень сильно. Онъ сталъ еще угрюмѣе, еще неразговорчивѣе, а порою принимался пить, и питье это обратилось у него въ запой. Онъ забиралъ съ собою денегъ, пропадалъ куда то недѣли на двѣ, на три и возвращался блѣднымъ, испитымъ, недомогающимъ, послѣ чего начинали появляться въ домѣ какія-то оскорбленныя имъ личности, которыхъ онъ удовлетворялъ деньгами. Пришлось ему два раза за учиненные въ Серпуховѣ и еще гдѣ то дебоши отсидѣть недѣли по двѣ подъ арестомъ, послѣ чего онъ запирался у себя въ домѣ, молился, читалъ духовныя книги, а потомъ опять запивалъ. Такая жизнь не могла не повліять и на его желѣзное здоровье, которое расшаталось наконецъ совершенно, и недавно Игнатій Павловичъ отошелъ въ вѣчность, оставивъ Ольгу Осиповну вдовою и обладательницей большого дома, нѣсколькихъ лавокъ и крупнаго состоянія.

Ольга Осиповна ликвидировала дѣла мужа, продала лавки, положила капиталъ въ государственный банкъ и стала жить да поживать, отдыхая на покоѣ и заботясь лишь о своей душѣ.

Теперь данная мужу клятва разрѣшалась сама собою, и у старухи явилось страстное желаніе видѣть отвергнутую когда то дочь, а еще больше ея сына, который пострадалъ за грѣхи своихъ родителей совершенно безвинно и былъ бы теперь такъ кстати, какъ прямой наслѣдникъ крупныхъ капиталовъ Ярцева, какъ продолжатель его дѣла, какъ кость отъ кости и плоть отъ плоти покойнаго Игнатія Павловича.