Лей Гринвуд: Джейк

— Черта с два я заплачу вам эти деньги! — он порвал листки на мелкие клочки и швырнул их по ветру. — Двадцать лет эта земля принадлежала Максвеллам и останется землей Максвеллов!

— Мы действуем по закону! — Ноа тоже был в ярости. — Шериф говорит, ты нанес нам ущерб. Ты не должен позволять своим коровам бродить повсюду. Если это не прекратится, мы будем стрелять в каждую корову, которую увидим на своих полях.

— Раньше я увижу всех вас в аду! — взорвался Джейк. — А теперь убирайтесь с моей земли, пока я не перестрелял вас!

Джейк не почувствовал облегчения, глядя вслед уходящим фермерам. Закон и время на их стороне. Придется собрать своих быков и отправить их на рынок. Но как, черт подери, он сможет сделать это один?

Май 1866 г.

Изабель Давенпорт присматривалась к восьмерым мальчикам-сиротам, едущим вместе с ней в фургоне. Они выглядели удивительно юными и невинными, однако были выдворены уже из семнадцати сиротских приютов и приемных домов. Четырех из них официально усыновили, но вернули обратно, потому что не могли справиться с ними. Один застрелил названного брата. Всем им пришлось бежать.

Изабель было жаль их, но временами мальчики просто пугали, казалось, они никого не любили, даже себя.

Это был их последний шанс. Если они потерпят неудачу, троих ждет тюрьма, а двух самых младших вернут в сиротский приют. Остальным придется самим позаботиться о себе. Изабель прожила в Техасе всего год, но знала — чтобы выжить, им придется воровать. Если это случится, большинство не доживут до своего совершеннолетия.

Используя собственные средства и время, Изабель нашла недавно организованную фермерскую общину в Хилл Каунтри, изъявившую желание принять сирот. Она надеялась, что вдали от городов и таких соблазнов, как виски, женщины и опасные хулиганы, всегда околачивающиеся возле салунов, мальчики вырастут настоящими ответственными мужчинами.

— Где мы остановимся на ночь? — спросил Брет Нолан.

Солнце садилось за горизонт. Парусиновый верх фургона был спущен, так что они могли наслаждаться весенним ветерком и видом расстилающейся вокруг местности.

Изабель не нравилось то, что она видела. Местность совсем не походила на Саванну. Насколько она могла судить, это пустыня с холмами и каньонами, и воды ровно столько, чтобы могла существовать редкая растительность. Трудно представить, как фермерам удается жить здесь.

— Прямо впереди скотоводческое ранчо, — сказала Изабель. — Надеюсь, хозяин приютит нас на ночь.

— Я, скорее, разбил бы лагерь с индейцами.

Брет был двенадцатилетним сыном аболициониста [1]из Бостона, который погиб, пытаясь помочь рабам. Брет ненавидел Техас и каждого техасца.

— Может быть, его работники уступят вам место в своем спальном бараке, — с надеждой сказала Изабель.

— Вряд ли у них есть спальный барак. Никто в Техасе понятия не имеет, как жить в доме.

Он все время старался задеть других мальчиков, но те чаще всего не обращали на него внимания. Брет же терпеть не мог, когда его игнорировали.

— Не знаю, кто хуже — индейцы, мексиканцы или техасцы.

— Довольно, — одернула Изабель.

— Что не так, мадам? — спросил Брет. — Вам не нравится правда?

— Даже если бы это было правдой, нехорошо так говорить.

— О, я забыл. Я не должен смеяться над низшими классами. Даже ирландцами.

Шон О'Райен ударил его кулаком.

Родители Шона умерли, когда ему исполнился год. Его послали жить к родственникам в Техас, но нигде малышу не были рады. Большую часть из его тринадцати лет Шона отфутболивали из одной семьи в другую, но он никому не позволял оскорблять ирландцев.

— Вы видели? — воскликнул Брет.

— Заткнись, или я заставлю тебя идти пешком, — пригрозил Мерсер Уильямс.

— Я не сделаю ни шага, — огрызнулся Брет. — И вам придется вернуться и взять меня.

Изабель прикусила губу, чтобы удержаться и в сотый раз не сказать Мерсеру, что его дело лишь обеспечить благополучное прибытие на место, что за сирот отвечает только она, так как эта поездка — ее идея. Мерсер настаивал, что он старший, и хотел приковать мальчиков к фургону, чтобы они не сбежали. Против воли, Изабель в конце концов согласилась забрать у ребят обувь. Если бы Брета заставили идти пешком, он до крови порезал бы ноги об острые камни и кактусы.

Фургон обогнул поросшую сушеницей и ивами излучину ручья, и глазам путников предстало ранчо «Броукен Секл». Оно состояло из убогой хижины, низкого строения, которое, по-видимому, служило спальным бараком, и двух коралей. Надежды Изабель на возможность провести ночь в кровати исчезли.