Майкл Скотт - Восточные страсти

Но члены «Общества» в экстремальных ситуациях действовали с редким единодушием. Быстро и безукоризненно они выполняли все приказания Джонатана. В свою очередь приказания эти то и дело противоречили сами себе, благодаря чему корабль, как заколдованный, уклонялся от града пушечных ядер, медленно продвигаясь в столбах водяной пыли. Артиллеристы в Макао были неплохо обучены, но им было не под силу тягаться с таким изощренным судовождением. Ядра продолжали сыпаться в Южно-Китайское море, не причиняя кораблю ни малейшего вреда. И хотя главным преимуществом джонок считались не их скоростные качества, а надежность, удобство и большая грузовместимость, Джонатан вершил настоящие чудеса. Судно, так и не получив ни одной царапины, уходило из зоны обстрела. Разумеется, если бы в дело вступили сторожевые корабли португальцев — ладно отстроенные, резвые суда, — то джонке не помогли бы ее маневры. Но единственная на тот момент португальская дальневосточная эскадра находилась в море, и преследовать джонку оказалось решительно некому. Расстояние, отделявшее их от порта, все увеличивалось, и Джонатан почувствовал, что страшное напряжение наконец-то начинает оставлять его.

— Я поздравляю всех! — прокричал он. — Мы вне опасности!

Несмотря на то что слова эти были сказаны на кантонском диалекте, реакция китайцев не оставляла сомнения в их смысле. Элизабет поняла все без перевода.

Теперь Джонатан мог все внимание посвятить ей одной.

— Ты показала себя молодцом, — сказал он. — И ты спасла мне жизнь. Если бы ты не открыла ту дверь из внутреннего дворика, этот безумный слон раздавил бы меня, как маркиза де Брага.

— Мне не хочется об этом думать, — сказала Элизабет, содрогнувшись. — Мы оба спасены, и весь кошмар для нас кончился.

— И поэтому мы можем помечтать о будущем, — сказал Джонатан. — О нашем общем будущем.

И не обращая ни малейшего внимания на снующих по палубе китайцев, он сжал ее руку.

— Столько всего произошло, что я, кажется, так и не сказал тебе главного: я люблю тебя, люблю всем сердцем.

Она подняла на него глаза. Впервые в жизни они светились счастьем.

— Я никогда никого не любила, кроме тебя.

Он заключил ее в объятия, и небо закружилось над их головами.

Когда их поцелуй на мгновение прервался, Джонатан вдруг осознал, что медальон с Древом Жизни, свято хранимый им на груди, не обжигает его. Он знал, что дух Лайцзе-лу одобряет его выбор.

Руфь и Чарльз Бойнтоны радовались, как дети, когда Джонатан и Элизабет, целые и невредимые, вернулись из Макао. А сообщение о том, что роман их пришел к счастливой развязке, вызвал у Бойнтонов бурю восторга.

— Когда вы думаете пожениться? — поинтересовалась Руфь.

Джонатан задумчиво покачал головой.

— Очень трудно сказать, — ответил он. — Не хотелось бы, чтобы старые тяготы омрачали начало семейной жизни. Поэтому я считаю, что нам нужно подождать, пока не решатся финансовые проблемы компании.

Элизабет кротко вздохнула.

— Я пыталась его убедить в том, что между нашей свадьбой и положением дел в компании не существует никакой связи, но ведь Джонатан — самый настоящий упрямый Рейкхелл, так что у меня опустились руки.

— Я подумываю о том, чтобы вместе с Руфью и Дэвидом в ближайшее время наведаться во все открытые порты, — произнес Чарльз, — но мне не верится, что меня ждет там какое-то чудо.

— А я должен нанести визит императору Даогуану и принцессе Ань Мень. У меня с собой несколько связок книг и западных инструментов, которые я хочу им преподнести. А кроме того, мне хочется представить им Элизабет. Поэтому пока вы будете знакомиться с ситуацией в открытых портах, мы съездим в Пекин. А когда вернемся, то, пожалуй, можно уже будет подумать и об обратной дороге.

— Думаю, что ни в Лондоне, ни в Новой Англии нам тоже ждать чудес не приходится, — проговорил его кузен.

— А я думаю, — чуть жалостливо промолвила Элизабет, — что мое замужество откладывается на неопределенный срок.

Она, конечно, предпочла умолчать о том, что рассчитывала на помощь своих союзников. И Джеримайя, и мисси Сара должны были уговорить Джонатана немедленно объявить дату венчания сразу по их возвращении в Новую Англию.

Перед отъездом из Кантона Джонатан в последний раз преклонил колени у гробницы покойной жены. Рядом с ним стояла на коленях молящаяся Элизабет. Джонатан поднялся и почувствовал, что находится в полном мире с собой. Пройдя через клубы курящегося ладана, они оказались на улице, под щедрым кантонским солнцем.