Барбара Картленд: Полет орла

Лорд Этелстан сидел прямо, положив руки на колени, не уступая Шамилю в почти царственном величии.

— Думаю, вы догадываетесь, почему я здесь… — начала графиня.

— Имам уже сказал мне, что собирается сделать вас невестой султана, — довольно холодно ответил лорд Этелстан. — Вряд ли вам хочется знать, что я об этом думаю!

— Для меня очень важно попасть в Константинополь, — сказала графиня, — а без вас мне туда не добраться!

— Я уже сообщил имаму, что это невозможно, — ответил лорд. — Как дипломат, я не имею права принимать участие в интригах той страны, на территории которой нахожусь.

— Но ведь случай мой совершенно исключительный, — медленно промолвила графиня. — Вашему превосходительству, конечно же, известно, что люди имама не могут сопровождать меня через Грузию. А между тем я должна во что бы то ни стало добраться до Константинополя. Тогда мой брат будет освобожден.

— Но неужели это единственный способ добиться его освобождения? — удивился Этелстан.

Гневно сверкнув глазами, Наталия ответила:

— Надеюсь, вы не настолько глупы, чтобы предположить во мне легкомысленную любительницу приключений?! Нет, прежде чем принять это решение, я все обдумала, перебрала все возможные варианты. Но, увы, похоже, мне больше ничего не остается.

— Мне вас очень жаль! — покачал головой лорд. — Скажу откровенно, мне претит мысль, что русская графиня должна стать женой турецкого султана. Вернее, одной из его многочисленных жен. Это кощунство! Но помочь вам я ничем не могу.

— А вы знаете, какая мне будет уготована судьба в случае моего отказа? — При этих словах графиня смертельно побледнела.

— Нет, — тихо ответил лорд Этелстан. Волнение графини передалось и ему.

— Так слушайте! Когда остальных пленников увезут, меня оставят здесь и в лучшем случае выдадут за одного из наибов — офицеров Шамиля. У его сыновей уже бесчисленное множество жен. Вы, должно быть, знаете, что ни одной женщине имата не разрешается оставаться незамужней. — Она продолжала более резко: — Каждая вдова в течение трех месяцев обязана выйти замуж. — Помолчав, она добавила: — Если я не смогу выйти замуж за офицера, меня тут же отдадут первому же мюриду, которому я приглянусь. В этом случае мне останется только одно — убить себя!

Лорд Этелстан встал.

— Это абсурд! — воскликнул он. — Этого нельзя допустить!

— Неужели вы не знаете, что все это в порядке вещей? — насмешливо бросила графиня. — Мы не первые женщины, которых привезли в Ведено. Разница лишь в том, что мы из знатных семей, и имам хочет воспользоваться этим в надежде освободить своего сына.

— Жаль, что я не могу вам помочь, — прошептал лорд.

— Я вам рассказала, что ждет меня, — продолжала графиня Наталия, — но у меня есть еще брат Дмитрий. — Лорд Этелстан молчал, и она продолжила: — Ему почти девять лет. Несколько лет плена — и он забудет свою страну. Его обучат верховой езде и прочим премудростям, в которых кавказцам нет равных, и он пойдет сражаться против своего народа! — Она с трудом перевела дыхание. — Не сомневайтесь, выбора у него не будет. Достигнув определенного возраста, ему придется или сражаться, или умереть!

Лорд Этелстан откинулся к стене.

— И то и другое ужасно, но это меня не касается.

— Вы боитесь взять меня с собой? — презрительно спросила Наталия. — Уверяю вас, русские, которых вы встретите в Грузии, ни за что не догадаются, кто я такая!

— Дело не в этом.

— А по-моему, именно в этом, — возразила Наталия. — Никогда не думала, что англичанин может быть трусом.

Лорд Этелстан невесело рассмеялся:

— Вы очень умело провоцируете меня, графиня! Вам прекрасно известно, что для мужчины нет ничего оскорбительнее обвинения в трусости. Уверяю вас, бывают случаи, когда отказ выполнить просьбу требует куда больше мужества, чем согласие. Сейчас я именно в таком положении!

— Так вы мне отказываете? — тихо спросила девушка.

— Вы просите о невозможном! Мне грозит лишение дипломатических привилегий, которыми я пользуюсь всюду, где бываю. В такой ситуации я не могу руководствоваться своими чувствами, а должен действовать в соответствии с правилами, предписанными моим ведомством!

Графиня встала.

— Это ваше последнее слово?

— К моему глубокому сожалению, я могу лишь повторить, что ничем не могу вам помочь. — Он помолчал. — Конечно, я поговорю с имамом от вашего имени, но боюсь, он не станет меня слушать.

— Это мюриды не станут слушать, — с горечью произнесла Наталия. — Шамиль в некотором смысле даже справедливый человек, но окружают его люди очень алчные. Священная война, которую они так давно ведут, ослепляет их сознание. Они помышляют лишь об одном — золотых рублях. Мюриды хотят снова и снова покупать пушки, чтобы и дальше убивать людей. — Голос графини, казалось, звенел в маленькой комнатке. Она бросила на лорда взгляд, в котором тот прочел не только гнев, но и ненависть. — Может быть, вы превосходный дипломат, милорд, но как мужчину я вас презираю!