Барбара Картленд: Полет орла

— Меня просили также поинтересоваться судьбой ваших пленных.

На какое-то мгновение лицо Шамиля омрачилось, но в следующий момент он спросил:

— Что вам рассказали о том, что произошло?

— Будучи в Индии, — ответил лорд, — я узнал, что во время набега на Цинандали вы захватили в плен княгиню Анну Чавчавадзе, ее сестру княгиню Варвару, ее племянницу княжну Нину и их многочисленных детей.

— Это так, — ответил Шамиль, — и они останутся заложниками до тех пор, пока мне не вернут сына.

Лорд Этелстан знал, что в 1839 году сын Шамиля Джемал-Эддин был взят заложником в битве, которую Шамиль, окруженный превосходящими силами русских, проиграл. Восьмилетнего Джемал-Эддина отвезли в Петербург, что не только задело гордость полководца, но и ранило его как отца.

В течение тринадцати лет Шамиль вынашивал всевозможные планы возвращения сына. И вот, наконец у него появилась слабая надежда!

Он уже семь месяцев держал в Ведено грузинских княгинь с детьми и вел переговоры об обмене их на Джемал-Эддина с солидным выкупом. Лорд Этелстан знал, что фантастическая сумма в миллион рублей была запрошена не самим Шамилем, а его мюридами, становившимися с годами все более алчными. Им нужны были деньги, чтобы заново отстроить разрушенные войной аулы и закупить оружие для продолжения борьбы.

Захват в плен грузинских княгинь произвел сенсацию во всем мире. У мужчин всех европейских стран пробудились рыцарские чувства при вести о том, что христианки находятся в плену у мусульман. Однако, зная Шамиля, лорд Этелстан был убежден: кроме тяжелых условий жизни в горном селе, женщинам не грозят никакие серьезные неприятности. Шамиль не мог предположить, что за долгие годы жизни в России его сын стал совершенно европейским человеком. Царь, с холодной отчужденностью относившийся к своему народу, никогда не понимавший его, презиравший петербургских аристократов, в то же время нежно любил детей. Он взял маленького Джемал-Эддина под свое могущественное крыло и заботился о его воспитании. Назначив себя опекуном мальчика, царь сам оплачивал его образование, несколько раз в неделю Джемал-Эддина привозили к нему в Зимний дворец. Царь хотел, чтобы Джемал-Эддин поступил в кадетский корпус, где учились дети русских дворян, чтобы потом определить его в один из гвардейских полков.

Кавказские князья, присягнувшие России, а не Шамилю, пользовались при русском дворе большой популярностью. Их называли «неистовыми орлами»: где бы они ни появлялись — на улицах, в бальных залах или гостиных Петербурга, — их отличали орлиный взгляд и легкая, почти летящая походка. Женщины находили их неотразимыми. Они были непревзойденными наездниками: стоя в стремени, зажав в зубах поводья, размахивая кинжалом или шашкой, могли на скаку спрыгнуть с коня и снова вскочить на него.

Лорд Этелстан был в Петербурге всего три раза, но успел познакомиться с Джемал-Эддином. Этот юноша с большими печальными темными глазами, высокими скулами и черными как смоль блестящими волосами был любимцем не только царя, но и всего двора. Он великолепно ездил верхом, говорил на нескольких языках, был музыкален, любил живопись и изучал астрономию. Больше всего лорда Этелстана поразило, что он редко носил свою национальную одежду — черкеску, придававшую любому кавказцу необыкновенно лихой вид. Юноша предпочитал русскую форму, и это было еще одним свидетельством его превращения в европейца.

Сейчас лорда Этелстана мучил вопрос: следует ли сообщить Шамилю, что если Джемал-Эддин вернется домой в обмен на грузинских княгинь, то сделает это очень неохотно. Природная сдержанность и хладнокровие взяли свое, и лорд решил, что это не его дело. Ему надлежало только осведомиться о здоровье княгинь и выяснить, как скоро может произойти обмен.

— Положение весьма сложное, — пояснил Шамиль. — Я понимаю, сына мне вернут, но деньги для выкупа достать нелегко.

— Княгини здоровы? — поинтересовался лорд Этелстан.

— Они живут здесь на правах членов моей семьи, — ответил Шамиль.

— Я смогу повидаться с ними?

Немного помолчав, Шамиль сказал:

— Я бы хотел поговорить с вами наедине.

— Сочту за честь, — ответил лорд.

Шамиль махнул рукой — мюриды и переводчик вышли из комнаты.

После короткой паузы Шамиль проговорил:

— Я хочу попросить вас об одном одолжении!

— Я сделаю все, что смогу, — ответил лорд на витиеватом восточном языке.

Шамиль заколебался, и Этелстан почувствовал, что тот с трудом подбирает слова. Наконец он произнес: