Савански Анна: Английский сад. 2. Тернистая дорога

- Мам, наверняка, это какой-нибудь альфонс, - высказал Вильям, прекращая есть овощное рагу.

- Это герцог Леннокс, - Мария вздрогнула, даже Кевин с Джастином напряглись. Они все очень хорошо знали Рамсея и совсем не предполагали, что он и Кэтлин, давние знакомые, решатся пожениться. Тем более что, похоже, Рамсей собирался хранить верность только одной женщине, своей покойной жене, безупречной Джорджине.

- Скажи, что это шутка? – просил подтвердить свое предположение лорд Трейндж.

- Нет, это правда. Мы с Рамсеем знаем друг друга вечность. Я не хочу доживать свои дни одна. И нам все равно, что вы все думаете, - Мария легко улыбнулась, поступок настоящей сильной женщины. Конечно, их будут осуждать в обществе, не понимать, как можно сходиться в таком возрасте. Они оба уже не молоды, давно есть внуки, дети самостоятельны, поэтому пора думать о покое, а не о браке.

- Хорошо, - проговорил Вильям и вышел из-за стола.

- Я так рада, - пролепетала Мария Кэтлин, и тоже ушла.

Мария убедила мужа, что в этом нет ничего чудного и страшного, что его мать обязана быть счастливой хоть капельку. Она много лет одна, одна с того дня, как умер ее муж-дипломат. Кэтлин только и могла думать о воспитание детей, навсегда забывая о том, что она женщина. Женщина не может без любви, она начинает медленно увядать без мужской ласки и заботы. Она и так долгие годы умирала без любви. Рамсей тот мужчина, который будет носить ее на руках, любить и боготворить. Может, и вправду, они что-то получится?

Это был последний день солнечного лета, что несла им золотая багровая бронзовая осень? Счастье или новую боль? Безразличие или радость? Осень уже витала в воздухе, предвещая об умирание всего живого. Скоро все станет другим, ведь каждая осень это встреча с царством мертвых, ибо молодая дева наслаждается любовью со своим темным богом, а ее мать, хранительница всего живого ждет ее, только с ее приходом придет жизнь. Она сейчас осталось впитывать в себя тепло лета, наполнить себя его свежим дыханием, наслаждаясь его последними сладостными мгновениями.

₪

Осень 1930 – зима 1931

Было больно вспоминать этот вечер, внутри все клокотало от гнева, сердце ныло от разочарования. В то, что верил всегда, те в кого он всегда веровал, расстроили его несколькими фразами. Он не ожидал того от своей дочерей, он вложил в них всю душу, а они – эгоистки, не могли принять его решение, посчитав его выжившим из ума стариком, предателем, что предал идеальный образ их матери. Джорджины никто не мог заменить, да и никто на это не был способен. Он устал от одиночества, устал делиться своими познаниями, достижениями, горестями и радостями со своими учениками – бывшими или нынешними. Он прибывал в этом состояние уже восемнадцать лет, за это время столько воды утекло, все изменилось. Поменялись ценности, мораль, прошла мировая война, девочки одна за другой повыходили замуж, родили ему внуков. Ничто не стояло на месте, он слишком долго пребывал в состояние скорби. А Кэтлин смогла воскресить в его душе все старые чувства, с Кэтлин он почувствовал себя снова тем молодым Рамсеем, готовым на все лишь бы его вторая половина была бы счастлива. Столько лет, столько годов потраченных просто так, он только что и смог подарить достоянное будущее дочерям, а они отплатили ему сегодня непониманием.

В этот вечер он собрал своих дочерей в своем доме на Логан-Плейс, они приехали вместе со своими мужьями и детьми. Учитывая, что в стране начал на простых смертных проявляться кризис, ужин был скромным. Подали простое горячее – форель с овощами, пирог с курицей и лимонную коврижку к чаю. Рамсей долго ждал подходящего момента, чтобы сообщить эту волнующую новость.

- Я женюсь, - вдруг прозвучало в гостиной, когда все пили чай.

- Что? – непонимающе произнесла Аманда, - папа, как это понимать?

- А что тут понимать, я устал жить один, - Рамсей старался отвечать мягко, чтобы не обидеть дочерей.

- Но, папа, наверняка, она захотела твоего титула и этот дом, - вкрадчиво сказала Аманда.

- Сама подумай, что у меня брать, кроме меня самого, - Рамсей пытался объяснить, что кроме работы у него ничего толком нет.

- А вдруг ей и этого хватит, - подала голос Диана.

- Это глупая затея, - подхватила снова Аманда, только Урсула молчала, она загадочно улыбнулась, в ее зленных глазах плясали дьяволята, но это был добрый знак, - почему ты мочишь?

- Потому что, я не считаю это плохой затеей. Кто она? – Рамсей почувствовал, что его любимая дочка не подвела его.