Светлана Берендеева - Княжна

– Пришли ко мне жену твою, – сказала Мария.

– О, пусть пани скажет мне, что ей угодно, жена по-русски не знает.

Мария повторила раздельно:

– Мне нужна хозяйка.

Корчмарь закланялся, забормотал, быстро привёл за руку свою хозяйку.

– Я объясню ей, что угодно пани, – сказал он, держа жену за руку.

– Мне нужно переменить постель, – высокомерно сказала Мария, сердитая от смущения.

В комнате она откинула покрывало, показала испачканную простыню. Женщина ахнула, уставила на Марию карие глаза, потом улыбнулась всем круглым лицом, кивнула и, споро собрав всё, что надо, вынесла за дверь. Тотчас вернулась и принялась раскладывать чистое, пахнущее вольным воздухом полотно, то и дело ласково взглядывая на Марию.

День был с целый месяц, а вечер – и того длиннее. Она два раза навещала Зорьку, смотрела, как доят коров, пила тёплое пузырчатое молоко, ужинала, снова ходила к Зорьке, а солнце даже не ушло за кромку деревьев. Она отчаялась обмануть время каким-нибудь занятием и теперь просто сидела в общей комнате у очага и смотрела на огонь.

Наверное, сейчас он уже доехал. Как бы царь опять не придумал какую-нибудь каверзу…

В комнате толклись люди, покрикивали то и дело:

– Моисей того… Моисей сего…

Хозяин носился, как белка, всё слыша и всё успевая. Раза два или три кто-нибудь пытался подсесть к Марии, но хозяин перехватывал его ещё на подступах, негромко и быстро говорил что-то на ухо и усаживал на место. Потом все разошлись. Стало слышно потрескивание огня и звяк посуды за перегородкой.

– Грушевый сидр хорош в этом году. Пани попробует?

Мария оглянулась – хозяин протягивал ей большую глиняную кружку. Она отпила. Было похоже на слабую брагу, но вкуснее и пахло спелыми грушами и мёдом.

– Ну как?

Мария кивнула и отхлебнула снова.

– Отменно.

Лицо хозяина собралось в довольные морщины.

– Мой сидр знаменит на всю округу! Пани позволит присесть рядом?

– Садись, Моисей.

Он резво приволок себе табурет, примостился у самого огня с кружкой.

– Старые кости просят тепла даже летом.

Он покряхтывал тихонько, подставляя огню разные части своего тщедушного тела, прихлёбывал из кружки, поглядывал на Марию сквозь прищуренные веки. Было уютно и тихо.

– Пани не рассердится, если я скажу? – осторожно начал Моисей. – Сначала я принял пани за простолюдинку. Такой костюм и простое поведение… Но потом я увидел, что пани из благородной семьи.

Мария слушала. Сидр сделал своё дело – ей было славно, и не хотелось шевелиться. Моисей продолжал.

– Пани так молода и так прекрасна. Я счастлив принимать её в своём доме. У нас есть поверие, что дому, где нашли первый приют влюблённые, даётся благословение. Пан поручик благородный человек и относится к пани с должным почтением.

Корчмарь говорил вкрадчиво, осторожно роняя слова, и после каждой фразы испытующе взглядывал на Марию.

– Но благородные родители пани, конечно, волнуются. Может быть, стоит сообщить им, что вы в безопасности? Пан поручик сумеет заслужить их расположение.

Мария непонимающе уставилась на хозяина.

– О чём ты, Моисей? Родители… Расположение… Никак в толк не возьму. Скажи яснее.

Корчмарь наклонился к ней.

– О, я понимаю, пани увлеклась. Молодой человек так красив. Но, поверьте старику, молодая любовь бывает непрочной. Сейчас вам кажется, что он будет любить вас вечно, он и сам так думает. Но послушайте моего совета. Я не хочу, чтобы такая красивая пани стала несчастной – сходите с ним в церковь. Я могу договориться с нашим святым отцом на завтра. Пан поручик приедет – а у нас всё готово.

Мария, наконец, обрела дар речи, который было потеряла от изумления.

– Да как ты смеешь! Я – княгиня Бекович-Черкасская! Мы уже две недели как обвенчаны!

Корчмарь пошевелил носом.

– Пусть пани простит меня, я уже старик… Но через две недели брака… Моя жена стирает простыни…

Мария покраснела.

– Мой муж на царской службе, – буркнула она. – Россия с Турцией воюет.

Она рассердилась почему-то не на нахального еврея, а на царя Петра. Что он в самом деле, совсем Бога забыл – разлучил их на целых две недели, и теперь вот опять… может, и задержит опять её Сашу, а потом опять в армию погонит.

Она встала. Ноги были ватными. Сидр оказался коварным. Корчмарь кликнул жену, та проводила и уложила гостью.

– Вот и хорошо, – подумала Мария, засыпая, – за сном и время пройдёт, а завтра он приедет.

Разбудил её осторожный стук в дверь и шёпот: