Мэри Бэлоу: Бессердечный

– Поверь мне, детка, – говорила леди Стерн своей крестнице, – пришло время подумать и о себе. Ты всегда целиком отдавалась семье. Сперва заботилась о матери, упокой, Господи, ее душу, затем – об отце, светлая ему память, а теперь – о брате и девочках. Но Виктор уже стал совершеннолетним и вступил в права наследования, Шарлотта вышла замуж, Агнес расцвела, как весенний лужок, и, похоже, выйдет замуж, как только мы познакомим ее с каким-нибудь подходящим джентльменом, а Эмили... Ну ты же не можешь посвятить всю свою жизнь младшей сестре.

Леди Анна Марлоу улыбнулась, взглянув на Агнес, с которой снимали мерки в другом конце комнаты, чтобы сшить платья по последней лондонской моде. Столы были завалены рулонами тканей – в основном шелком и сверкающим атласом, – которые самым волшебным образом должны были вскоре превратиться в прекрасные платья.

– Агнес – восемнадцать, тетя Маджори, – ответила Анна. – А мне – двадцать пять. Я – вне игры, как сказали бы некоторые.

– Мне кажется, ты хочешь там и остаться, – резко сказала леди Стерн. – Жизнь проходит быстро, детка, с каждым годом все быстрее. И вот уже приходят сожаления о том, что могло бы произойти, но так и не произошло. У тебя еще есть шанс найти мужа, но через год или два уже может быть поздно. Мужчина не станет искать женщину, которая должна рожать ему детей, среди тех, у кого на лице написано, что им тридцать, – а выбирая супругу, он ищет именно такую женщину. Ты полна любви, которой можешь одарить любого, Анна. И тебе следовало бы отдать ее мужу и получить взамен его любовь, а кроме того, обрести уверенность и положение в обществе.

Этими словами леди Стерн попала прямо в точку. Виктору, единственному брату Анны, недавно исполнился двадцать один год. Он только что закончил университет, и его титул был ему еще в новинку – Виктор был графом Ройскнм чуть больше года, со дня смерти отца. Он вскоре собирался вернуться, чтобы вступить в права наследования. К тому же он недавно обвенчался, и Анна не знала, как скажется это на их судьбе – ее, Агнес и Эмили. Неожиданно их дом перестал принадлежать им. Конечно, Виктор и Констанция не выгонят их. Но кому захочется вторгаться в жизнь только что поженившейся молодой пары, особенно если ты старшая сестра, старая дева.

Она была старой девой.

– Я привезла в Лондон Агнес, как вы и настаивали, тетя, – сказала она. – Похоже, здесь она скорее найдет подходящего мужа, нежели в Эльм-Корте. Если Агнес будет устроена, я наконец успокоюсь.

– Чушь, девочка, – ответила ей крестная, – я настаивала, чтобы ты сама отвезла сестру в Лондон, а не посылала ее одну, потому что собираюсь выдать замуж вас обеих. Тебя, Анна, в первую очередь. Ты моя единственная крестница. Агнес для меня не более чем дочь моей дорогой Люси. Хотя вы все достаточно милы, чтобы называть меня тетей, но ты ведь знаешь, что я не являюсь таковой. Ну, я вижу, мадам Делакруа закончила снимать мерку, – продолжала, вставая, леди Стерн. – Я возьму тебя с собой. Оденься, чтобы выйти в город, дорогая. Прости мне мою прямоту, но у тебя вид провинциалки. По крайней мере, обручи твоего кринолина должны быть раза в два шире.

– Но широкие обручи нелепо выглядят, – сказала Анна. Нелепо, но очень женственно и привлекательно, – мучила ее предательская мысль. Крестная снова напомнила ей, что ее с Агнес ничего не связывает. Было бы просто невежливо ждать, что леди Стерн возьмет на себя заботы вывести Агнес в свет, где – как надеялись сестры – она могла бы найти себе мужа. Разве не это было именно ее обязанностью? Ведь она старшая сестра Агнес. И разве не чудесно было бы побаловать себя, сшив несколько модных платьев, и выйти в свет хотя бы пару раз?

– Я ВЕРНУСЬ. И КОНЕЧНО, ТЫ БУДЕШЬ ЗДЕСЬ, КОГДА Я ВЕРНУСЬ. ТЫ БУДЕШЬ ПОМНИТЬ, АННА, ЧТО ТЫ ПРИНАДЛЕЖИШЬ МНЕ? ДУШОЙ И ТЕЛОМ?

Она слышала этот голос так отчетливо, как будто мужчина, произносивший эти слова, стоял у нее за плечом. Но это было сказано год назад в Эльм-Корте – давным-давно. Он не вернется. Но если даже и вернется, то не произойдет ничего страшного, если она чуть-чуть повеселится. Ведь ей только двадцать пять, и у нее в жизни было так мало радостей. Совсем мало. В конце концов, она не собиралась искать себе мужа. Она прекрасно знала, что никогда не сможет выйти замуж.

– Пожалуй, – начала Анна, вставая и подходя к тете, – я могла бы сшить себе несколько новых платьев, чтобы вы не стыдились меня, если я решусь пару раз появиться в обществе.