Мэри Бэлоу: Бессердечный

– Маркиза де Этьен? – поднял брови лорд Куинн. – О ней идет слава как о самой красивой женщине Франции.

– Да, это правда. И я, пожалуй, соглашусь с общественным мнением. Но она была моей любовницей целых шесть месяцев, а мой предел – три. После трех месяцев женщины становятся невыносимыми – они начинают считать тебя своей собственностью. – Лорд Куинн усмехнулся. – Ну конечно, – продолжал племянник, – всякий знает, что ты со своей не расстаешься уже более десяти лет.

– Пятнадцать, – ответил Теодор. – И она не считает меня своей собственностью. Она отклоняет мое предложение выйти замуж каждый раз, когда совесть заставляет меня затронуть матримониальную тему.

– Совершенство, – сказал Люк.

– Так ты вернешься в Баден? – небрежно спросил дядюшка.

– Ох, Тео, ты прирожденный заговорщик. Ты выполняешь свой план шаг за шагом, пока не добьешься победы. Нет, только не Баден. Я не люблю это место и не хочу туда возвращаться.

– Как бы там ни было, поместье твое, – напомнил лорд Куинн. – Люди, которые живут там, зависят от тебя. Дела идут не очень-то хорошо. Жалованье у них маленькое, а арендная плата высокая. Дома приходят в полную негодность.

Герцог Гарндонскнй вновь раскрыл веер и угрюмо посмотрел на лорда Теодора.

– Десять лет назад меня назвали убийцей, – сказал он. – Моя собственная семья. Мне было двадцать лет, и я был наивен, как... Придумай сравнение сам. Был ли кто-либо более наивным, чем я в двадцать лет? Они выгнали меня и вернули все мои жалкие, просительные письма. Мне пришлось пробиваться самому, и никто, кроме тебя, не помог мне. У меня не было ни пенни. А теперь я должен заботиться о них?

Его дядя улыбнулся, но это была спокойная улыбка, без того безудержного веселья, которое он выказывал раньше.

– Да, мой мальчик. И ты знаешь это не хуже меня. Ведь ты здесь, не так ли? – Герцог молча кивнул. – Что тебе на самом деле следовало бы сделать, дорогой, – продолжал лорд Куинн, – так это жениться. Тогда тебе будет легче вернуться. К тому же пора подумать о наследнике.

Изумленный взгляд Люка стал ледяным.

– У меня есть наследник, – надменно сказал он. – Эшли может заменить меня после смерти, как я заменил Джорджа.

– Между братьями часто происходят ссоры, когда один наследует другому.

– Как было у нас с Джорджем? Но поссорились мы не из-за наследства, Тео. До того как мне исполнилось двадцать, а ему двадцать четыре, мы были лучшими друзьями. Не помню, чтобы я когда-нибудь мечтал получить этот титул, несмотря на то, что говорили потом. Для нашей ссоры была совсем другая причина. Я ведь чуть не убил его, да? Одним дюймом ниже – и все, сказал врач. Одним дюймом... Я был тогда плохим стрелком. – В его голосе слышалась горечь.

– Сейчас весна, – сказал лорд Куинн. – Значит, весь свет в городе. Самое подходящее время, чтобы найти невесту, достойную постели герцога.

– Но этот герцог не нуждается в невестах, – ответил Люк. – Одна мысль о женитьбе заставляет меня содрогнуться. – И в доказательство своих слов он несколько театрально вздрогнул.

– Можешь обдумать мое предложение после того, как я уйду, – сказал, поднимаясь, лорд Куинн. – Пришло время, мой мальчик.

– Ты старше меня почти на двадцать лет, Тео, – заметил Люк, – но для тебя время еще не пришло? На пятом десятке ты все еще остаешься холостяком.

– Я имел несчастье влюбиться в замужнюю женщину, – усмехнулся дядюшка. – К тому времени, как она стала вдовой, было уже поздно рожать мне наследников. А может, и не поздно... Но это неважно. Я простой барон. И я не хочу постоянно чувствовать, как неугомонные родственнички дышат мне в затылок.

– А я хочу? – спросил Люк, вставая и складывая свой веер. – Они должны запомнить, что я не потерплю этого. Никто не посмеет дышать мне в затылок, пока не получит специального приглашения.

Дядюшка опять засмеялся.

– Женись, Люк, – сказал он. – Бог мой, это было бы для тебя решением всех проблем, ручаюсь. Женись, и пусть жена родит тебе сына так быстро, как только можно. А я присмотрю тебе невесту. Выберу для тебя самую хорошенькую, парень. Такую, которая родит тебе детей и будет соответствовать твоему положению в обществе.

– Спасибо, дорогой мой, – вяло ответил племянник, провожая дядюшку до дверей, – но я привык сам выбирать любовниц и, откровенно говоря, не больше чем на три месяца. – Он сделал недовольное лицо, когда лакей заступил ему дорогу, чтобы открыть дверь. – Тебе обязательно натягивать шляпу так, будто ты хочешь прилепить ее к парику? Разве ты не знаешь, что шляпа нужна вовсе не для того, чтобы надевать на голову, а для того, чтобы с умным видом носить ее в руке?