Касандра О'меил - Связанная с властелинами

Так как говорить у меня перестало получаться окончательно. Я лишь осторожно кивнула головой. Что в голове у этого мужчины? И почему мне так странно с ним говорить? Ну да, потому что я просто молчала всю дорогу, как рыба! Именно этому нас и учили в школе, поддерживать диалог и вести красивые беседы – стыд и позор мне. С Николаусом все мои знания светской жизни сводились к нулю, возможно, потому что он тоже вел себя не классическим образом.

На такой ноте мы с властелином и расстались. Я отправилась за лошадью, а потом потихоньку пробралась в свою палатку, а сам Николаус пошел к охране. Судя по его выражению лица, он планировал устроить им какую-то пакость. Мне лично, так показалось. Я же нашла так и не заштопанную дырку в палатке, мышкой скользнула внутрь и легла рядом с подругой, крепко прижимаясь к ее горячему боку. Все же я скучала по ней эти несколько дней. Судя по крикам снаружи, властелин все же что-то учудил. Вот же странный тип! Но на губах появилась предательская улыбка, он не обманул в этот раз, может быть, и все его остальные слова окажутся правдой?

На мое появление подруга открыла один глаз, как бы констатируя факт моего возвращения, улыбнулась уголками губ и продолжила спать как ни в чем не бывало. Она лишь самую малость придвинулась ко мне ближе. Лилит всегда верила мне, а значит эта лиса знала, что я вернусь. Нужно будет расспросить ее завтра, как в лагере отреагировали на мое исчезновение. А еще было бы неплохо зашить запасной выход из палатки, ведь он может стать для кого-то еще и входом… Это опасно.

Утром я проснулась от недовольного бормотания нашей соседки. Женщина возмущалась нравами современных девушек, а когда я села и сладко потянулась, она вообще потеряла дар речи. Лучезарно улыбнулась ей и поднялась к завтраку. Снаружи в палатку уже проникал запах чего-то мясного и пряного. Живот возмущенно заурчал, ведь последние три дня я ела только сухари и орехи. Возвращение в лагерь имело свои преимущества.

Под тот же недовольный взгляд соседки я отряхнула свое уже не свежее платье и направилась к выходу из палатки. В лагере все смотрели на меня во все глаза, но молчали. Только Николаус заговорщически подмигнул, когда проходил мимо. Ели все в тишине, но гороховый суп на вяленом мясе мне понравился. Общество недовольных личностей никогда не портило мне аппетит, в монастыре научили игнорировать такое, иначе можно было умереть с голоду. Лил вышла на завтрак самой последней, она сонно терла глаза и искала взглядом меня, а когда нашла, сразу подбежала и начала душить в объятиях.

– Как ты могла уйти без меня?! – Возмущенный шепот подруги в тишине звучал слишком громко, отчего я скривилась.

– Лилит, давай позже это обсудим? – Я сделала страшное лицо, повернувшись к подруге.

– Ты – негодяйка! – Фыркнула девушка и приступила к завтраку.

Я же решила убрать свою тарелку к остальной грязной посуде, но не успела вернуться к подруге. На моем пути вырос Николаус. Он склонил голову и осмотрел меня, должно быть, после трех дней в лесу я выглядела не лучшим образом.

– Помнишь наш уговор? – Все же подал голос мужчина. Это он о прогулке на конях?

– Помню, – гордо вскинула подбородок я, хотя все еще сомневалась, о чем именно идет речь.

– Тогда поехали, – меня взяли за руку и повели в сторону лошадей.

Я рассчитывала, что мы сядем каждый на своего коня и будем гулять по лесу. Но мои планы были в корне неверны. Этот наглый тип взял одно животное! Да что у них за проблемы с лошадьми? Мне что, снова страдать в одном седле с мужчиной?! Похоже, что да. Николаус ловко взобрался на коня и подал мне руку. Отказаться я уже не могла, поэтому с тяжелым вздохом приняла руку и в ту же секунду оказалась поднята в седло.

Из-за платьев все девушки сидят боком, что немного раздражает. Это снижает маневренность и скорость передвижения. Почему нам нельзя было выдать дорожные костюмы – не знаю, или еще лучше взять дополнительных коней, зная, что на обратном пути людей будет больше. У спутниц властелином платья были устроены так, что под ними находились тонкие брюки, а на самих юбках имелись разрезы, благодаря чему они могли скакать на лошадях наравне с мужчинами. Мы же были «леди», чтоб неладно нашему непрактичному монастырю!

Минут пятнадцать мы ехали в тишине. Мне сказать властелину было нечего, а он не заводил обещанного разговора. К чему было меня приглашать тогда? Мужчина, видимо, почувствовал мое напряжение и поспешил начать беседу.