Анастасия Сущёва - Сонное царство

Животных было немного. Коза, две овечки, и там же птица – маленькие худые куры и два пестрых гуся. Все они копошились вдоль изгороди, что-то выискивая в жухлой траве.

Лена смело подошла к козе. Она не боялась животных, но ей еще не никогда не приходилось доить. «Ничего, разберусь», – подумала Лена. Поставив горшок под вымя козы, она немного приподняла подол юбки, встала на колени и стала дергать руками за сосцы. Коза реагировала на все абсолютно спокойно. Она флегматично пережевывала что-то и не пыталась увернуться от неумелых рук Лены. Но молоко почему-то не лилось. Лена пробовала менять способы нажатия на сосцы. Наконец ей удалось правильно схватиться, и молоко заструилось в горшок. Работа эта была несложной и приносила удовлетворение. Горшок наполнялся, вымя быстро пустело. Пять минут, и дело было сделано. Запах козьего молока казался очень резким, но приятным. И Лене от голода даже захотелось немного отхлебнуть из горшка. Но она решила не рисковать, чтобы ее снова не отругали.

Лена осторожно взяла горшок и вернулась в дом, немного путаясь в непривычно длинных одеждах.

– Вот, подоила, – сказала Лена, поставив горшок на большой деревянный стол, такой гладкий, словно отполированный.

– Ах ты, непутевая, – снова запричитала женщина. – Грязный горшок прямо на стол плюхнула! И разлила еще!

Лена незаметно закатила глаза и переставила горшок на пол к печке, отчего женщина даже застонала.

– Фатима, ну что ты за наказание? Почему ты такая неряха? Ты же девушка!

Лена совсем не считала себя неряхой, но по здешним меркам она явно не соответствовала идеалу. Оглядев до блеска вычищенную кухню, где даже стены были белыми, и окна сверкали, Лена вздохнула. Было похоже, что здесь постоянно скоблят, моют и чистят. Лена от души понадеялась, что не ее руками это делается. Да, не в тот сон она попала.

На столе тем временем появилась еда – лепешки, белый сыр, кружки с молоком, яйца, зелень, овощи. Все выглядело простым и вкусным. У Лены прямо слюнки потекли при виде этой домашней пищи. Но помня о раздражительном характере мамы, она предпочла подождать. И уже через несколько минут в дом вошел высокий пожилой мужчина. Лицо у него было худым, обветренным и загорелым дочерна, с глубокими морщинами. Темные с проседью волосы и борода придавали ему очень благородный вид. Одежда была неопределенного серого цвета. Со стороны казалось, что это просто старая ткань, как-то намотанная на тело. И по всей вероятности, это был муж ее восточной мамы, а значит – отец восемнадцатилетней Фатимы.

Лена не представляла себе, откуда он мог вернуться в такую рань. И даже страшно было представить, во сколько тогда он вставал.

– Мир вам, доброго утра и удачи в делах, – произнес мужчина медленно и прошел к столу. Лена заметила, что лицо и руки у него были влажными. Видимо, он только что умылся.

Вдруг откуда-то из глубины дома раздался шум, быстрый дробный топот, и в кухню вбежал маленький комочек, замотанный в какие-то голубенькие тряпки. У комочка были спутанные длинные волосы, яркие умненькие глазки, смуглое смеющееся личико. Не успела Лена рассмотреть маленькую девочку, как та бросилась к ней и крепко обняла ее за ноги.

– Встала, наконец, проказница! Ох, Амиля, какая же ты лохматая. Фатима, причеши сестру, нельзя к столу в таком виде выходить.

Фатима взяла малышку за ручки и отстранила от себя, внимательно оглядев ее с ног до головы. Девчушке на вид было не больше трех лет. Внимательный взгляд выдавал в ней очень смышленую натуру, глазенки шустро перебегали с одного предмета на другой, все изучая, а улыбка просто растапливала сердце.

– Ты такая красавися, – восхищенно пролепетала малышка Амиля.

Лена присела на корточки и тихо спросила у сестренки: «Куда мы должны пойти причесываться?»

Амиля распахнула глазки, но не стала ничего отвечать, только схватила Лену за руку и повела ее за собой в какую-то маленькую комнатушку. Здесь было тесно и душно. Помещение было таким крохотным, что еле вмещало кровать. Больше мебели в комнате не было. Но у окошка тоже каким-то образом уместилась ниша с цветами, а все поверхности покрывали уже привычные белые кружевные салфетки.

Амиля вприпрыжку скакала по малюсенькому пятачку в центре комнаты в ожидании, когда старшая сестра причешет ее.

– Красивые салфетки, – сказала Лена, чтобы что-то сказать.

– Конесьно, класивые, – ответила малышка и трогательно улыбнулась. – Ты класиво вязишь.

Лена решила, что лучше бы ей поменьше говорить. Ведь она легко могла дать понять, что впервые видит это место. А ей не хотелось портить такой сказочно-прекрасный сон.