Кевин Джеттер: Сонное царство. Оружие смерти

Что–то грохнулось на землю, и от этого удара она застонала. Или, во всяком случае, так показалось. Ральф Метрик сделал еще один глоток пива из запотевшей банки. По ту сторону стекла, от скал и песка, поднимались дрожащие волны горячего воздуха. Под сияющим нестерпимым блеском окном завывал кондиционер.

— Я просто подумал, что это довольно странно, снова раздался голос Штиммица. Он достиг слуха Метрика, нарушив стройную гармонию музыки Баха, тихие звуки которой заполняли комнату.

— Тебе не кажется, а? Все это несколько странно.

— Что? — Ральф отвернулся от окна. Зеленовато–пурпурный призрак пустыни медленно исчез из его поля зрения. Вместо него возникла фигура Штиммица, сидевшего в дальнем сумеречном углу комнаты. На одной из полок книжного стеллажа за его спиной монотонно вращались катушки ленточного магнитофона.

— Странно. — Худые жилистые ноги Штиммица, жившие как бы своей собственной независимой жизнью, сменили положение. — Тебе так не кажется?

«Я как будто впал в забытье, — подумал Ральф, пока сидел здесь и смотрел в окно. Даже не помню, о чем это мы говорили».

— Странно? — слово от повторения и выпитого пива прозвучало как–то необычно. Да и Бах тоже способствовал этому. Ральф поймал себя на том, что водит пальцем по крышке банки с пивом ж такт вращению магнитофонной катушки.

— Что странного? — спросил он.

— Да ты знаешь. — Штиммиц смотрел мимо Ральфа, в окно. — Операция «Снонаблюдения», все это. Униформа, потуги на милитаризацию. Я хочу сказать, если им на самом деле нужна такая жесткая дисциплина, зачем они нанимают людей… Господи, Боже мой! Этот тип, Глогольт, находится здесь дольше любого из нас, но так и не научился завязывать на галстуке узел установленного образца. — Теперь Штиммиц сосредоточил свой взгляд на Ральфе.

— Недостатков у Глогольта много, и все об этом знают, — Ральф поднял банку с пивом до уровня своих глаз и, закрывшись ею от взгляда Штиммица, сделал еще один глоток.

— Да, но тем не менее его продолжают держать здесь. Значит, он. им все же полезен, верно? Но чем может быть полезен такой тип, как Глогольт? Да и любой из тех, кто здесь находится?

Ральф прижал к щеке прохладный запотевший бок пивной банки и ничего не сказал. Вопрос Штиммица задел его за живое. Вот уже несколько дней подобные мысли тревожили его покой, вызывая неприятное ощущение в области живота. Ком неясного беспокойства все это время рос и вот теперь приобрел размеры баскетбольного мяча.

— Я хочу сказать, что это чертовски дорогое мероприятие, — снова заговорил Штиммиц. — Все это стоит денег и не малых. Как могло случиться, что денежки Муленфельда всадили в этот проект, когда идет война?

— Деньги Мулецфельда? — Перед мысленным взором Ральфа на мгновение возник образ сенатора, запускающего печатный станок в сыром подвале.

— Конечно. Будь уверен, с этим проектом они влезли в резервный фонд.

— И что? Кто–то же должен за все платить.

— Да, но почему? — Голос Штиммица прозвучал чуточку громче, заглушив собой тихие звуки кантаты Баха. — В чем смысл всего этого проекта? Для чего он? Что все мы здесь делаем?

— Зарабатываем 125 долларов в неделю, — с подкрепленной пивом уверенностью заметил Ральф. — Плюс комната да пансион.

— Брось.

— Ладно, но они же сказали нам для чего, разве нет? С целью лечения? Нужно же как–то лечить всех этих чокнутых малолетних преступников из Дома Тронсена.

Штиммиц на минуту замолчал, потом еле слышно заговорил снова:

— И ты этому веришь?

Несколько секунд в комнате не было слышно ничего, кроме высокой ноты из музыки Баха.

— Думаю, да, — наконец выдавил из себя Ральф. — С чего мне сомневаться?

Вчера я был в Доме Тронсена, — сказал Штиммиц. — Я ходил туда с Хельгой. Мы проделали дыру в ограде и пробрались в главное здание.

— Эй, этого же нельзя делать.

Слова эти явно раздосадовали Штиммица, но он только пожал плечами.

— Иногда приходится делать то, что не должен.

— Ну, и что вы там нашли? — В Ральфе наконец пробудилось любопытство.

На пленке зазвучало соло сопрано, потом его снова сменил хор. Пение доносилось словно с большого расстояния.

— Вероятно, сейчас мне не стоит говорить тебе об этом, — заметил Штиммиц. — Может быть, я скажу тебе позже.