Джулия О Мани - Дочь Дракона. Книга 2

Этот день и так был переполнен событиями, неужели что-то ещё могло случиться?

– Рид…

*бострог– узкая, приталенная, со стоячим воротником куртка с двумя карманами по бокам, на шести пуговицах.

Надар чувствовал себя уже лучше, но предательская слабость во всем теле и холодный пот раздражали его. Он не привык к тому, чтобы лежать в постели и ощущать своё бессилие. Властная манера заставляла встать, что-то делать. Он даже пожелал совершить прогулку на свежем воздухе, что, несомненно, пошло ему на пользу. Вдохнуть полной грудью свежий воздух, после пышущего жаром помещения было особенно приятно.

Полнушка, которой уж никак не грозило похудеть, усадила его за стол и начала распоряжаться слугами. Её лоб взмок от пота. Множество последних в цветных платьях бегали взад и вперёд, ставя на стол кушанья. Чего только не было! Суп из индюшатины, с клёцками, сделанными треугольниками из пшеничной муки, приправленный кислыми ягодами; пироги с мясной начинкой и рыба; варёные груши, яблоки и сливы в меду. Все отличалось необыкновенной торжественностью. Пол столовой, или залы, как её ни назови, был устлан пахучими травами и хорошими коврами из весьма искусно и красиво сплетённого камыша. На стенах висели картины. Каминная решётка была обильно украшена латунными завитками. Король привык видеть роскошную обстановку, но эта особенно поразила его. Потолки были разрисованы узорами, на окнах с разноцветными стёклами и лепными карнизами были развешаны златотканые занавесы с широкой бахромой. Скамьи покрыли тканями с затейливыми изображениями сражений, любовных сцен, мифических и исторических событий. Этот дом был больше, просторнее, чем те в которых он бывал, и ему не казалось, что стены на него давят, что ему здесь тесно. Будь у него выбор, он бы тоже предпочёл что-нибудь более живое и привлекательное, чем его невообразимо скучные хоромы.

Всё, чему надлежало сверкать – сверкало. Такой порядок, что сразу чувствовались женские руки. А на одной из стен висела большая полка с книгами – и их читали, а не подпирали ими вазы. Он понял это впервые оказавшись в помещении, когда снял несколько томиков, чтобы поближе рассмотреть. Пока отыскивал в книге интересные ему места, его блуждающий взгляд упал на одну из вложенных записок. Не справившись с искушением, он прочёл её и резко запомнил прочитанное. Сперва он подумал, что хозяин дома указал в листке житейские дела, которые задумал переделать за неделю, но это оказался план для особой молитвы: в понедельник молиться о ближних, во вторник – об урожае, в среду – обо всех нуждающихся, в четверг – о страждущих, в субботу – о возвращении заблудших и грешных на путь истинный, в воскресенье – о душе короля… Он подумал о загадочном хозяине этого дома, с которым ему ещё не довелось познакомиться.

Король сел за стол и задумчиво забарабанил пальцами по столешнице. Сапоги его блестели, брючины уже не выглядели пятнистыми от капель уличной грязи. Ему удалось привести себя в надлежащий вид. Даже грязное одеяние сильно отличало его от остальных – как золото от серебра.

– Милости просим ваше высочество, поужинать, чем бог послал, – пышная служанка вырвала его из глубоких дум. – Вам наверно за эти дни надоело: на ходу поедим, стоя выспимся, поутру росой умоемся.

– Признаться приятного было мало. С удовольствием испробую вашу кухню.

– Вот и ладненько! – потирая руки, женщина вздохнула с явным облегчением.

Слуги подступили к нему в молчании и стали наполнять тарелки снедью*. Постукивало столовое серебро, звякали бокалы да шелестели рукава.

– Почему же гостей здесь никто не встречает? – уточнил король. – Я желаю поблагодарить хозяев за гостеприимство и щедрый стол. Да много за что. Выходили без единого лекаря, – аромат от тарелки стал перетягивать его внимание на себя.

– Скоро, ваша милость, – брякнула женщина пришиблено, щёки покрылись румянцем. Это стало заметно, когда пламя камина осветило её лицо. – Нам велено не морить вас голодом и как следует накормить, – призналась она.

Надар принялся ужинать без всякого стеснения, в животе давно уже квакало. Оставшись один на один со своим ужином, снова погрузился в думу. Все-таки, какой странный сон приснился ему… Длинный… Временами ему слышалась песня, чудная, милая песня. Негромкий женский голос звучал совсем рядом, и от этого голоса и песни веяло теплом. Хорошо и вкусно пахло травой, деревом, молоком и мёдом. По всему телу от умелых рук разливалось наслаждение.