Мила Коротич - И всем мои девять хвостов

– Ой, он и правда рыженький! – изумилась Саша. – Я же толком не видела, кто там меня сбил.

Узколобый, длинноносый, худолапый, взъерошенный, какой-то тощий и совсем без хвоста – вот какой оказался виновник ночных девичьих приключений. Да еще и со вздорным характером: глянул на большого человека, тявкнул на него, и снова рванул было к Саше за пазуху. Девушка почувствовала, как малыш задрожал. Но мужчина бесцеремонно взял щенка за холку, развернул к себе мордой и глянул в глаза зверенышу. И недовольный дергающийся комок шерсти вдруг безвольно повис, затих. Недолюбливающей собак как вид Кислицкой стало жаль щенка.

– Зверят надо брать за холку, тогда они успокаиваются, – не сводя глаз с рыжика, произнес хозяин комнаты. Саша похолодела. Он говорил явно не с ней, со щенком, но она почувствовала, что к ее собственному затылку словно нечто холодное приложили. Аж мурашки по спине побежали. И тут мужчина перевел взгляд на девушку, улыбнулся. – Про холку запоминайте – пригодится!

Кислицкая подхватила возвращенную собачку и та опять ожила – полезла в рукав прятаться. Да и девушке стало не по себе – новый знакомец улыбался чуть снисходительно, как взрослые смотрят на детей, и у Саши не исчезало ощущение холодного прикосновения к ее шее. Но тут зазвонил телефон…

Цветущая слива роняла лепестки. Лунный свет заливал одинокий куст на ночной поляне. Лепестки падали прямо в ладонь, кружась и ласкаясь. Невесомые, нежные. Как хорошо тут, почти спокойно. Но ветер сменился и разом вырвал лепестки из рук: они взлетели вверх и упали камнем. Захотелось оглядеться. Тут, на залитой луной поляне ты под сливой не одна – смутное ощущение становится пониманием. А потом раз – и ты точно знаешь! В самом центре лесной поляны, словно на арене, стоит дикая слива, и кто-то смотрит на нее, с другой стороны. Два желтых глаза из темноты сосен. Потом еще два, и еще. Холодок пробежал по спине: «Окружают!»

Желтые огоньки парами вспыхивают то тут, то там. Кто тут, что им надо? Но горло перехватило и даже сип не слетает с губ.

Луна очертила круг на поляне, но кто там, в темноте, за краем круга, за краем голубоватого света? Кто смотрит из сумрака, кто они, что им надо?

Два желтых огонька приближаются, и вот уже силуэт рисуется в отсветах. Ребенок, маленький ребенок. Видно его пухлые плечики, круглые щеки. Он улыбается, и щеки становятся еще круглее. Желтые огоньки – его глаза – от улыбки становятся узкими щелочками. И невозможно сдержать свою ответную улыбку. И тогда желтоглазый мальчик смело шагает в лунный круг света и приветливо машет рукой. Шаг, другой, третий – и он уже рядом, как быстро! И не заметишь, как он шмыгнул под сливу и оттуда, из-под нижних веток, присев, манит к себе. Улыбается, белые зубы аж с голубым отливом, а сам он, теперь точно видно – рыжий, как его глаза.

Мальчик прижимает пухлый пальчик к губам: «Тсс!» и снова манит нагнуться. Что ему надо? Не оставишь же мальца ночью под деревом. Но стоило только чуть-чуть к нему нагнуться, как, о, ужас! Он бросился на шею, заскулил и стал облизывать горячим шершавым языком! А запах, фу! Псина!

… Саша проснулась: найденыш стоял у края кровати лизал ее в нос! Фу, теперь неделю не отмоешься от запаха псины!

Саша толкнула рыжего щенка, раздосадованная. Тот шлепнулся и заскулил жалостливо: «Аи-аи-аи-аи!» Переваливаясь на подкашивающихся лапках, скорей забрался под старенькое кресло у стены и, поскулив уже там, затих. Саша накрылась с головой одеялом: так стыдно ей стало. Малявка, ведь не виноват…

– Маленький, ну, прости, прости меня, – девушка спустила ноги с кровати, пошарила в поисках тапочек, но нашла лишь один. И он был мокрый! Из-под кресла уже ничего не было слышно. Затих, мелкий пакостник! И уже с недобрыми намереньями Саша направилась к креслу. По пути на счастье щенка под руку не попалось ничего длинного и тяжелого.

– Иди сюда, мелочь пузатая! – торжествовала девушка, предвкушая как натыкает шкоду в тапочек носом и выгонит прочь, откуда приблудился. Он сам себя зажал в ловушке под тем старым креслом с коробом. – Я вытащу тебя за ушко и на солнышко! Нет, за холку, как дядька вчера учил!

При воспоминании о вчерашнем Саша зябко повела плечами, а щенок вдруг заскулил, забился, словно тоже вспомнил. Кислицкая нагнулась уже к креслу, глянула в темноту и оттуда – два желтых глаза как в сегодняшнем сне! Вот только зверек не потихоньку вышел, а рванул вперед, и, вот негодяй!, снова сбил девушку с ног, как вчера. И скорее под кровать!