Любовь Черникова - Огонь в твоих глазах. Испытание

Кира нахохлилась и натянула суконный, подбитый мехом башлык, плотнее обматывая длинные концы вокруг шеи, здесь на юге Княжества холод ощущался совсем иначе и пробирал до костей. Было странно всю зиму проходить в лёгкой куртке, а теперь, когда и снег уже почти растаял, мёрзнуть, дрожа как осиновый лист на ветру. Нааррон, решив, что она не обращает на них внимания, успокоился и продолжил, понизив голос, хотя для тренированного охотой уха особой разницы не было, Кира все слышала, тем более ветер доносил каждое сказанное слово.

– Мне с ней было хорошо, но я её не люблю. Да и желания завести семью у меня пока нет. А после всего я чувствую себя… ублюдком!

– Ты себя с тин Хорвейгом даже не сравнивай! Это Глафире впору на тебе жениться, раз она у тебя первая, – Крэг тихо рассмеялся.

– Но ведь получается, я её обесчестил? Хотя, наверное, нет. Она же и так была не девственна, – Нааррон задумчиво почесал в затылке.

– Заучка! Ты идиот? Прекрати мучиться, а то аж тошно слушать! Подумаешь, девку трахнул. Сколько ещё их будет? Если не перестанешь ныть, я стану подтрунивать над тобой до конца жизни. Тебя послушать, так и я должен жениться на Орденской стряпухе.

– На стряпухе?! – Нааррон чуть из седла не вывалился от удивления. – Дуболом, – произнёс он вкрадчиво, – не говори, что ты переспал с толстой Панной?

– Посмей только кому рассказать! – пудовый кулак сжался под самым носом адепта: – Я тебе шею сверну!

Нааррон прыснул ни капли не испугавшись.

– Друг, тебя лишила девственности старая толстуха, я не ослышался?! – не унимался он.

– Заткнись, сказал! – прошипел Крэг. – Если ублюдок услышит, я тебя прямо тут и закопаю! – он угрожающе подался в сторону веселящегося адепта.

– Не-ет, это я буду подтрунивать над тобой до конца жизни!

– Не такая уж она и старая тогда была, всего-то зим на пятнадцать старше…

Нааррон тихо трясся от смеха. Немного успокоившись, он вернулся к прежнему разговору, но его голос теперь звучал не в пример спокойнее и даже по-деловому.

– Так, выходит, это нормально, что мне было хорошо с Глафирой, но я её не люблю?

– Конечно. Ты же мужчина, у тебя есть свои желания и потребности. Открою секрет, которого, похоже, нет в твоих книжках. У женщин эти самые желания и потребности нисколько не меньшие, чем у нас. Во! Попадётся тебе такая ненасытная, и будешь стараться уже не столько для своего удовольствия, сколько чтобы назавтра по всей округе не растрепали, что ты немощный.

– Да ты что?! – искренне удивился брат.

Дальше Кира не захотела слушать мужские разговоры, да и не пристало ей, девице, про такое, вообще, знать. Она придержала лошадь, слегка отставая, и погрузилась в собственные думы.

Это что же получается? То, что она испытывает к Крэгу тоже не любовь, а всего лишь похоть? До этого момента охотница особо не задумывалась, что значат их отношения. Понятное дело, мечтать о пышной свадьбе и доме с кучей детишек не приходилось. Крэг – Защитник, да и она сама вроде тоже станет Защитницей, если из Ордена с порога взашей не вытолкают, будто наглую девку, возомнившую о себе невесть что.

«А ну как в этом их Ордене сплошь все мастера, как Крэг или Пасита, не там тогда и подавно делать нечего…»

Крэг… Они никогда не разговаривали о будущем. Значит ли это что она его не любит, а он относится к ней, как к любой другой приглянувшейся девке? Крэг хороший парень, особенно для Защитника, но не стоит забывать, он вырос в Ордене и с самого начала привык к мысли, что никогда в жизни не обзаведётся настоящей семьёй. А она сама? Кира попыталась представить, что если они с Крэгом вдруг разлучатся надолго, будет ли она лить ночами слезы в подушку, думая о нём? Да и по Микору она не слишком печалилась… Ответ пришёл незамедлительно: «Вряд ли». От этой мысли стало немного легче.

Крэг не называл её своей, не говорил, что любит, не предъявлял никаких прав. Ничего. Кира и знала только, что ему нравится. Чувствовала, как тело радостно откликается на ласки, желая большего. Нельзя было забывать и о том, что начало их отношениям положила сила, два совместных сна сделали их чуточку ближе, лишив излишней скромности и стеснения, породили что-то общее, сокровенное. Наяву дальше поцелуев никто не заходил, да и те больше напоминали игру «разозли Паситу». Правда, играли в неё они все реже. Тин Хорвейг мстил Крэгу за каждое неосторожное движение, устраивая унизительные экзекуции, которые именовал тренировками. Не в силах на это смотреть, Кира старалась не допускать такого вновь.