Мари Руткоски: Преступление победителя

Она задумалась, что бы он сделал, узнав, что после Геранского восстания она была в доме Арина не такой уж подневольной пленницей.

Она поставила пустой стакан на маленький столик.

— Куда мы идём?

Его ухмылка вернулась.

— Нанести кое-кому визит.

— Кому?

— Император приказал не говорить.

Кестрел подняла подбородок и взглянула на капитана.

— Как насчёт намёков? Приказал ли император не давать никаких намёков, даже самых маленьких?

— Что ж...

— А догадки? Например, — она постучала пальцами по столу чёрного дерева, будто сыграв аккорд, — я предполагаю, что мы направляемся в тюрьму.

— Это было не так уж сложно, миледи.

— Мне стоит попробовать что-нибудь посложнее? Ваши руки чистые, но ботинки грязные. Немного забрызганные. Пятна блестящие, только что высохли. Кровь?

Он заинтересовался. Ему понравилась эта игра.

— Как я погляжу, сегодня вы встали даже раньше, чем я, — сказала Кестрел. — И вы были заняты. Как противоречат, однако, кровь на ваших ботинках и этот запах... тонкий аромат. Ветивер. Дорогой. Нотка амбры. Слабый отзвук перца. О, капитан. Неужели вы... одалживали у императора душистое масло?

Удовольствие исчезло с его лица.

— Я считаю, такая хорошая догадка заслуживает намёка, капитан.

Он вздохнул.

— Я отведу вас к заключённому-геранцу.

Молоко в желудке Кестрел заледенело.

— Это мужчина или женщина?

— Мужчина.

— Почему же так важно, чтобы я с ним увиделась?

Капитан пожал плечами.

— Император не сказал.

— Но кто это?

Капитан тяжело переступил с ноги на ногу.

— Я так же люблю сюрпризы, — сказала Кестрел, — как и император любит делиться своими маслами.

— Он никто. Мы даже не уверены насчёт его имени.

Не Арин. Это всё, о чём могла подумать Кестрел. Это не мог быть он: губернатор Герана не был никем. Его арест мог вызвать новый конфликт.

И всё же в тюрьме кто-то был.

Молоко потеряло свою сладость, но Кестрел улыбнулась, вставая.

— Пойдёмте.

* * *

Столичная тюрьма находилась за стенами дворца, немного ниже по склону, на противоположном конце города, в естественном углублении, которое было расширено, укреплено и наполнено кажущимися бесконечными лестницами. Она была маленькой — по слухам, тюрьма восточной империи представляла собой целый подземный город, — но её размеров хватало Валорианской империи. Большинство преступников отправляли на каторгу в шахты севера. Те, кого оставляли, совершили самые тяжелые преступления, и их ждала скорая казнь.

Горели масляные лампы. Следом за капитаном Кестрел спустилась по первой черной лестнице. Воздух был неподвижен. Шлейф платья шуршал позади Кестрел. И девушке чудилось, что это она пленница, которую ведут в камеру. При мысли о том, что ее поймали на каком-то проступке и сейчас запрут в темноте, Кестрел почувствовала, что ее сердце сбилось с ритма.

Они прошли мимо одной из камер. Прутья небольшого окошка сжимали белые пальцы, напоминающие червей. Какой-то голос прохрипел что-то на языке, которого Кестрел не знала. В нем было много шепелявых звуков, и это показалось девушке странным, но затем она поняла, что так, должно быть, будет звучать речь человека, у которого нет зубов. Она отпрянула.

— Держитесь подальше от решетки, — сказал капитан. — Сюда, — добавил он, указывая на лестницу вниз, как будто Кестрел могла повернуть куда-то еще.

Когда ступени наконец закончились, Кестрел потеряла равновесие, оказавшись на ровном полу. В коридоре пахло влажным камнем и нечистотами.

Капитан открыл дверь темницы и пригласил Кестрел войти. Она помедлила, на мгновение ужаснувшись, что он хочет запереть ее здесь. Ее рука потянулась к кинжалу у бедра.

Капитан коротко рассмеялся. Вслед за этим звуком раздался металлический лязг в углу камеры, и капитан поднял лампу. Ее свет упал на мужчину, сидевшего у стены и прикованного к ней натянувшимися цепями. Скользя голыми ступнями по неровному полу, пленник попытался отодвинуться от капитана.

— Не беспокойтесь, — сказал тот Кестрел. — Он не причинит вам вреда. Возьмите. — Он передал Кестрел лампу, а сам потянул за свободный конец цепи так, что пленник оказался распластанным на стене. Мужчина сотрясался в рыданиях. Он начал молиться всей сотне геранских богов.

Кестрел не узнала его и испытала облечение, за которым последовал липкий стыд. Какая разница, знакома она с этим мужчиной или нет? Ему предстояли страдания. Она прочитала это по блестящим в свете лампы глазам капитана.