Аста Корнели - Амирэвсле

– Нет. – Он опустил лицо на моё обнажённое плечо и поцеловал горячими губами. – Это тайна. И что ещё за Мэтти ?

– Ах, прекращай. – Ток прошёл по мне, распространяя неуместные импульсы.

Он провёл рукой по платью, спускаясь всё ниже, и сжал пальцами пылавший от страсти стыд. Я вскрикнула. Он закрыл ладонью мой рот. Потом отдал мне пакет.

– Он поможет тебе остепениться. Вспоминай о нас каждый раз, наслаждаясь им.

– Извращенец, – с придыханием вырвалось у меня.

– Вовсе нет. Катя в восторге от этой штуки.

Я кинулась к чемодану и убрала подальше упаковку, преодолевая тошноту.

– Нам пора. – Я заперла за собой дверь, после чего умыла лицо холодной водой.

Мэттью ушёл вниз, я чистила зубы и смотрела в зеркало на своё отражение, чувствуя, что нужно бежать. И в первую очередь от себя и своих мыслей.

Тут пробило полночь, раздавались крики «Ура», «С новым счастьем», грохот фейерверков – все эти волшебные звуки наполнили дома и улицы. Кто-то начал звенеть бокалами, петь песни, срывая голос, дарить подарки, потроша обёртки и бросая их на пол, а мы с Катей смотрели друг на друга как зачарованные, допивая последние капли ненавистного напитка.

– Девчонки, идёмте фейерверки запускать. – Матвей надел куртку.

– Ой нет, мы посидим тут. – Катя со мной единодушно отказалась.

Когда почти все покинули дом, мы побежали в комнату наверху. Мы превратили в уютное гнёздышко чердак (или мини-гостиную), имевший прилегающую террасу для лета. Этой комнатой никто не пользовался. Мы случайно нашли её, прячась от лишних глаз.

Было так тихо, что слышалось дыхание друг друга. Лишь иногда доносились голоса и крики товарищей с улицы, которые бесились и резвились в снегу точно умалишённые зверьки.

Мы целовали друг другу шею, плечи, гладили волосы, постоянно перебирая их. Бретельки упали с плеч, оголив часть её груди, и я как можно невинней сжала её. На нас почти не было одежды, но, несмотря на это, тела вспотели от подступающего жара, и некое смущение одолело меня, когда Катя надкусила мою губу и её ноготки впились в мою ягодицу.

Она уже сладко спала, после того как Матвей на руках вынес любимую из ванной комнаты, где, по всей вероятности, смывал с Кати косметику. Я заметила, как Катя нехотя поцеловала его. Не знаю, что у них было за эти полчаса, я тоже принимала душ в соседней ванной и смывала яркий макияж, осыпавшиеся блестки и лак из причёски.

Когда Мэт выходил из нашей комнаты, где Катя уже наверняка видела волшебные сны, мы встретились глазами. Мои мокрые волосы намочили белую футболку, подчеркивая то, что Мэттью видеть было вовсе не нужно.

– Катюхе пить нельзя совсем. Её сразу вырубает раньше времени, – отрезал Мэт, как бы мне в упрёк, а я на удивление вмиг расхотела спать, когда он своим пылким взглядом окинул мои ноги, попу, грудь.

Большинство наших ещё были кто внизу, кто на улице. Раздались голоса недалеко от нас. Кто-то совсем рядом поднимался по лестнице. Матвей схватил меня за руку, и мы очутились в ванной. Свет был потушен. В кромешной тьме и тишине мы слышали, что среди идущих была мама Кати, она интересовалась, где Матвей.

– Мэт, прошу… – Он не был пьян, но дерзко прижимал меня к себе, дыша мне прямо в ухо, отчего было слишком жарко. Резко ухватив мой затылок, он прижался к губам с такой силой, что от страха я не смогла не только пошевелиться, даже просто что-либо понимать перестала. Я не знала, что можно сделать. Я не любила его, порой даже он был мне неприятен, но то, что он был частью Кати, пленило меня. Стояла темнота, и лишь слабая подсветка душевой кабины позволяла увидеть его торс, напряжённые мышцы, полные ожидания блестящие глаза. Он повернул меня лицом к стене, приложил свою ладонь к моей шее, а пальцами другой руки живо играл мной, стараясь разбудить во мне ответные чувства. Моё дыхание надрывалось, он прямо в кожу натужно, сквозь зубы повторял: «Я хочу тебя». Потом опустил меня на колени, капли душа ударили по спине, я губами пыталась поймать прохладную воду, и, дождавшись заветного мгновения, я была взята, как средневековая крепость, павшая от ударов пушечных ядер. Он вонзил пальцы в мои волосы и резко потянул к себе. Резкими толчками мы сливались воедино, влажно примагничивая и отталкивая друг друга. Моя спина принимала тепло его рассыпавшейся страсти. Я впервые ощутила то, ради чего не оттолкнула его в эту ночь.

– Я ни о чем не сожалею, слышишь? – Он целовал меня, всё ещё трогая грудь и пальцы.

– Мне так хорошо… – Больше я ничего не смогла выдавить из себя, сидя на скользкой керамике под струёй тёплой воды. А он хихикал, гордясь своей победой, что сумел «исправить» меня. Как бы не так!