Елизавета Никонова - Сказ о пеньковском оборотне

— Хорошо полетел, да? — чтоб хоть как-то разрядить помертвевшую от страха обстановку («хорошо» — не то слово. Гику отбросило на добрых три метра, придобренько стукнуло и, по-видимому, лишило сознания) спросил староста.

«Ни на шаг к нему не подойду!» — твердо решил для себя Фана.

К сожалению, так решил не он один — крестьяне потихоньку начинали подумывать о «прекрасном сне и о невозможности пробуждения монстра вообще». Кое-кто уныло усаживался, привалившись к колонне, кто-то от нечего делать начинал тихонечко подвывать под нос… Боевой дух сломался навсегда и бесповоротно.

Священники выложили карты и «отделывали» простоватых крестьян в «драконий покер» и «дурака», вытрясая последние сбережения.

«Ну нет! — Злобно косясь на них взглядом, думал староста. — Этак что ж выходит?! Пришли по упыря, а оказалось — по себя?! Ну нет, братцы, так дела не делаются!»

Примерно те же мысли посещали и Фану, прискорбно вздыхающего над своей тяжелой долей.

И, когда вдруг староста решительно направился к гробу, где, словно издеваясь, спал (продолжал в наглую дрыхнуть!) прекрасный упырь, священник не замедлил к нему присоединиться.

Что они только не делали! Тыкали противную тварь крестами, ко лбу писание прикладывали (не к своему — понятно), молились в два голоса — все было напрасно. Крестьяне и священники посмеивались над их потугами и едко подкалывали на тему: «Щас разбудите… Не получилось?.. Не расстраивайтесь!.. Все получится!.. Опять, да?..»

Вконец озверевшие «друзья» сплюнули подле ложа и, прочистив горла, заявили:

— Раз вы такие умные — будите сами!

— А может не надо будить? Пусть спит…

Все головы обернулись к говорившему, точнее к говорившей — малышке, про которую все забыли.

— Ах, не надо?! — Противно оскалившись, промурлыкал взбешенный староста. — Мужики! Забыли мы про самый действенный способ! Тащить ее сюды!

Девочка покорно подошла, потупив головку.

«Опять, наверное будут ругать…Меня постоянно ругают…»

— Это ты тут что ли вякаешь? — Сощурился священник. — Какая маленькая, а уже дерзит! Есть еще способ, про который мы, друзья, совсем забыли!

— Жертва? — радостно возопили «друзья».

— И она тоже. Но сначала попробуем его выкурить.

— Как?

— Чесночком! — с пылом подковырнул Фана.

— Ур… — крик еще не успел начаться, как люди в ужасе позажимали себе рты — мужчина в гробу пошевелился, вздохнул и, перекатившись на бок, затих. — …а. — добавили крестьяне уже шепотом. Мало ли?

— А если не поможет… — Священник, не договорив, вытащил из-за спины широкий нож и, плотоядно облизываясь, подошел к девочке. Та отступила на один шажок и всхлипнула. — То-то. — Довольно хохотнул священник. — Будешь знать, как противиться воле Церкви. А ну, кто у нас тут самый смелый?

«Самым смелым» оказался тоненький, как тростинка, паренек из «свиты» старосты — Яло. Его просто вытолкали в центр, не обращая внимания на вопли, вручили связку чеснока и, подпихнув к гробу, «любезно» напомнили:

— Если струсишь — жертвой тебя сделаем.

Паренек на дрожащих ногах проковылял к гробу. Говорила мать вечером: «Не к добру этот жирнопузый монах к нам в деревню заглянул» — так нет же! — надо было ему спорить, что-то доказывать, в нос ей упырьем всяким (для пущих фактов) тыкать… Дотыкался. Схарчует его щас адское отродье — не подавится. А девчонку жалко…

«А молодой-то какой! — подумал Яло, завистливо оглядывая проклятого кровопийцу. — Ведь и не скажешь, что стране нашей великой ровесник! Красавец! Не люблю я красавцев! Но силы немереной в нем явно — ишь, как святошу подкинул! И ведь так и не проснулся…»

Силы Яло подпитались ненавистью, и паренек, пару раз глубоко вздохнув, на вытянутой руке покачал связкой чеснока прямо перед точеным носиком вампира. Ничего не случилось. Яло с остервенением тряс еще раз и еще… Он знал, что если сейчас он не разбудит эту проклятую соню, девчонке не жить. Жалко дурочку… Такая мелкая еще, чтобы умирать… Да проснись же ты!

Яно не заметил, как связка опустилась на лицо вампира, как тот судорожно втянул воздух носом, и его тонкие брови построились «домиком». Отдернул он чеснок, услышав странное сопение, доносящееся из гроба. Внимательно вглядевшись в лицо монстра, Яно отметил, что изящные ноздри кровососа мелко подрагивают, а чистый лоб разделила морщинка.

Паренек удивленно отступил, поняв, что сейчас произойдет. Вампир пару раз глубоко вздохнул, потом на секунду задержал дыхание и…оглушительно фыркнул, как простуженный лев, резко сев в гробу!