Екатерина Федорова - Свадьба Берсерка

Но рука Харальда, горячая, крепкая, грела ладонь. И Забава со вздохом отпустила это воспоминание.

У меня сегодня свадьба, подумала она. И завтра будет то, о чем мечтала еще в Ладоге — свой муж, свой дом…

Харальд довел ее до стола на возвышении, застеленном сегодня белым полотном. Мимоходом ногой пододвинул стул, на который она опустилась. Сам сел рядом.

По другую сторону от Забавы уселся Кейлев. Рядом с Харальдом — Свальд. Люди заходили, рассаживались на лавках.

За ближайшим от возвышения столом по левую руку разместились Ислейв с Болли. Вместе с Гудню и Тюрой. За столом по правую руку сели друзья жениха.

А сразу за ними Забава вдруг разглядела Убби, муж убитой Рагнхильд. Не удержавшись, посмотрела на него с жалостью. Потом припомнила слова Харальда — о том, что жалость у них не в чести. И торопливо отвела взгляд.

В зал уже заносили бочки со свадебным элем. Ставили их строем, от середины зала к дверям.

И едва поставили последнюю, как Харальд поднялся. Зал затих.

Забава тоже поспешно встала. Замерла, вскинув голову.

Харальд дошагал до первой бочки, крикнул на весь зал:

— Мой свадебный эль.

Затем наполнил чашу. Вернулся, остановился перед столом. Подал, держа чашу одной рукой.

Забава взяла ее как положено, осторожно обхватив ладонями за края. И пока подносила к губам, смотрела в глаза Харальда — серебряные, сиявшие сейчас и зло, и весело. Выпила до дна, не чувствуя вкуса.

А потом, прижав чашу к груди, пустилась в долгий путь — сначала вокруг стола, потом к бочкам. Голова кружилась…

Обратно Забава шла, не чувствуя ног.

Боялась только одного — что споткнется, что нога, только-только переставшая болеть, подвернется. И она расплещет свой свадебный эль.

Но дошла, и донесла. Протянула Харальду чашу. Он принял, осушил в два глотка, вскинул над головой, перевернув. Рявкнул:

— Выпито.

Сидевшие в зале закричали так, что Забава на несколько мгновений оглохла.

Вот и это сделано, довольно подумал Харальд, сидя на своем месте — и косясь на Сванхильд, опять воевавшую с мясом на своей тарелке.

Потом протянул руку, отловил ее запястье. Отобрал нож, нарезал мясо. Пробормотал, наклоняясь к ней:

— Мы здесь не задержимся. Ешь побольше, Сванхильд — эта ночь будет длинная.

Он сидел, поднимая чаши, пока в зале орали здравницы в его честь. Перебрасывался словами со Свальдом. Потом посмотрел поверх макушки Сванхильд на Кейлева. Звучно хмыкнул.

Тот, тут же сообразив, в чем дело, встал с места. Объявил:

— Время вести молодых в опочивальню.

Их провожали с факелами — и людская река, текущая следом за Харальдом и Сванхильд, казалась рекой из огня.

Как бы не подпалили главный дом снова, мимоходом подумал он. Бросил Свальду через плечо:

— Посиди в зале до последнего человека. Присмотри, чтобы огня не подпустили, с пьяных глаз…

— Положись на меня, родич, — радостно рявкнул Свальд. — И еще раз — долгих лет, жарких ночей тебе с молодой женой.

Отважных сыновей он не пожелал. Как и все те, кто сегодня произносил здравницы.

Наставления Гудню и Тюры Забава помнила — и не посмела даже зажмуриться, когда в лицо начали брызгать кровью из огромной чаши.

Только моргала, когда капли падали на кожу уж слишком близко к глазам.

Брызгала на нее Гудню, как жена старшего брата, Болли — и самая старшая среди женщин из ее новой родни. Делала она это размашисто, щедро окатывая Забаву кровью, наполовину успевшей свернуться, со сгустками.

Рядом Кейлев точно так же окунал кисть руки во вторую чашу, брызгал на Харальда. Только кровь из пригоршни выплескивал аккуратнее, без широких замахов.

Пропало платье-то, думала Забава, чувствуя, как промокла на груди ткань одеяния — и капли со сгустками лениво и щекотно ползут по щекам, шее. Хорошо хоть красное, на нем бурые пятна застиранной крови будут потом не так заметны.

В опочивальню набился народ. Болли, Ислейв, Тюра, еще какие-то люди.

И все стояли, глазели жадно — на невесту в алом, залитую кровью, на ярла, по светлой рубахе которого расплывались багровые пятна.

Первой чашу опустошила Гудню. Отступила назад, к мужу. Кейлев, закончив, слил в ладонь последние капли, стряхнул их на Харальда. Объявил:

— Долгой, счастливой и богатой жизни вам обоим.

Затем добавил внушительно, посмотрев на Забаву:

— Я выдал тебя замуж хорошо, Сванхильд. Радуйся, что тебе достался такой достойный муж.

И тут же, развернувшись, шагнул к двери. Люди начали выходить, желая напоследок: