Екатерина Федорова - Свадьба Берсерка

Надо было навестить Красаву. Та уже не только садилась, но и понемногу ходила. И после того, как Забава сказала, что Харальд отказался отправить ее домой, все время жаловалась на свою несчастную судьбу. Узнав о пожаре, спрашивала, сильно ли она обгорела — жадно разглядывала ее при этом во все глаза.

От этого Забаве было не по себе. Пару шелковых платьев она Красаве все-таки принесла, спрятав их под плащом. Сегодня вот прихватила хлебцы, в которых запекли бруснику с медом…

— Сванхильд, — донеслось вдруг из-за спины.

Забава обернулась — и увидела крупную, широкоплечую Гудню, решительно шагавшую к ней со стороны нового главного дома. Который построили чуть в стороне от прежнего, сгоревшего.

Она уже успела вызнать от Тюры и Гудню, что там все готово — крышу закончили, полы настелили…

Вот только Харальд утверждал, что не все. И запретил совать туда нос, сказав насмешливо:

— Увидишь, когда станешь женой.

Забава и не совалась. Даже думала — хоть в чем-то все будет, как у людей. И мужний дом она увидит лишь после свадьбы, как и положено.

— Сванхильд, — объявила Гудню, подойдя поближе. — Мужчины решили, что свадьба будет сегодня. Говорят, хозяйскую опочивальню закончили, кровать поставили. Раз так, то чего тянуть? Тем более что эль уже давно созрел, стоит в холодной кладовой. Иди в женский дом. Сейчас туда придет отец, вручит тебе венец невесты. Потом мы с Тюрой поведем тебя в баню. Будем готовить к свадьбе, как положено.

— Сегодня? — изумленно пробормотала Забава.

— Твой отец и твой жених уже договорились об этом, — громко объявила Гудню. И нахмурилась. — Сванхильд, не проявляй непокорства. Иди, иди…

Забава развернулась к женскому дому.

Долго ждать Кейлева не пришлось. Она только успела присесть, скинув плащ — и положив на сундук сверток с хлебцами — как в опочивальню влетел ее новый отец. Развернул кусок холстины, бывший у него в руках.

И положил на кровать рядом с Забавой венец. Тяжелый золотой обруч в два пальца высотой.

С литым узором по кругу — змея с клыкастой пастью, длинное изогнутое тело, покрытое плетенными узорами.

— Я заказал его во Фрогсгарде, — гордо сказал Кейлев. — Сразу, как только ты стала моей дочерью. Раз ты выходишь замуж за ярла, то невестин венец должен быть достойным. А теперь готовься, невестки тебе помогут. Я приду с сыновьями, когда начнет смеркаться. Чтобы отдать тебя жениху, как положено…

Он вышел, а Забава со вздохом приподняла венец. Погладила пальцем змею, скалившуюся на обруче. Подумала — кругом у них одни пасти, звери, змеи.

Хоть и сделано красиво.

Дверь распахнулась, влетели Гудню и Тюра.

— Сванхильд, собирайся. Мужчины уже режут скот на заднем дворе. Осенний день короток — и моргнуть не успеешь, как ярл придет за невестой.

Она встала и пошла к сундуку со своими вещами. Собираться в баню.

Ее мыли, терли, бесконечно поливая зольной водой. Гудню, стоявшая в углу в одной рубахе, шикала, когда Забава пыталась уклониться от рук рабынь. Особенно когда ей начали ногтями драть пятки…

— Так положено. Сванхильд, сегодня твой отец вручит тебя жениху. И тело у невесты должно быть мягче шелка. Везде. Стой смирно, не позорь родичей.

Потом ее закутали, повели в женский дом. Бесконечно долго расчесывали волосы. Тюра, жена Ислейва, орудовавшая гребнем, заикнулась было:

— Жаль, что с одной стороны их так опалило…

— Молчи, — тут же сердито отозвалась Гудню. — Сванхильд подпалила их на пожаре, когда спасала мужа. Это — знак доблести. Перекинем все волосы на одно плечо, и никто ничего не заметит. Сванхильд, ты помнишь, что я тебе говорила? Чашу от жениха надо принимать двумя руками. И так же подавать. Двумя руками, держа за края.

— Я помню, — отозвалась Забава.

— И не вздумай морщиться, когда тебя обрызгают жертвенной кровью в опочивальне жениха, — добавила Тюра. — Помни, это дурной знак. Жертвенная кровь на лице и платье приносит невесте долгую и счастливую жизнь.

— Хорошо, — согласилась Забава.

И снова замолчала.

— Пора одеваться, — объявила Тюра, отступая от нее.

Гудню вдруг показала на сверток, появившийся на кровати, пока Забаву мыли в бане. Объявила:

— Это платье мы приготовили для тебя. Это дар от твоих братьев — чтобы ты не забывала своих родичей, когда станешь женой ярла.

— Не забуду, — смущенно пробормотала Забава. — Спасибо.

И уставилась на платье, которое развернула перед ней Гудню.

Алый, отливающий синевой шелк. Вышитый серебряными нитями змей впереди — громадный, до груди. Тело, заплетенное хитрым кренделем. Оскаленная пасть, зубы, вышитые серебром — гладко, сплошь.