Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг 2 [СИ]

— Ты неплохо постарался, Нобу-сан. Я был уверен, она — не жилец. Так как её зовут?

— Какого дьявола? — взорвалась я. — Вдруг ослеп и не видишь — я стою прямо перед тобой!

Под давлением жгучей неприязни владевшая мной апатия отступила. За последние несколько минут я произнесла больше слов, чем за последние несколько дней. Тип недоумевающе покосился на монаха, будто просил разъяснить причину моей вспышки. Но Нобу-сан только улыбался.

— Ну и как тебя зовут? — теперь вопрос предназначался мне.

— Аим… Мом… то есть… — я запнулась.

Старательно подавляемые воспоминания зашевелились, точно кобры, готовые раскрыть капюшоны…

— Аимом?..

— Аими! — взяла я себя в руки. — Для друзей — Момо. Но второе тебе точно не грозит!

— Вообще-то, мне нет дела до твоего имени, — пожал он плечами. — И можешь не благодарить за то, что спас тебя от óни. Хочу лишь знать, какая связь между тобой и моим братцем.

— Кем? — не поняла я.

— Иошинори, кем ещё!

Я чуть не выронила Камикадзе. Просто стояла и смотрела на него округлившимися, как у лемура, глазами.

— Ну? — он нетерпеливо дёрнул рукавом кимоно. — Расскажешь — и мы в рассчёте, можешь идти куда хочешь.

— Иоши… нори… сама — твой брат? — наконец выдавила я.

Удивление было настолько велико, что произнесение этого имени вслух даже не причинило боли. Тип неприязненно поморщился и, передразнивая, буркнул:

— "Иошинори-сама"… Напыщенный гордец!

Справившись с первым шоком, я прошлась по стоявшему передо мной более осмысленным взглядом. Только сейчас обратила внимание, что в густой чёрной шевелюре затерялись белые пряди. Не седые, а именно белые. И не прикрытый волосами глаз — очень тёмный, как и глаза Иошинори-сама. Но лицо, хотя и не лишённое грубоватой привлекательности, не имело ничего общего с тонкими чертами величавого ёкая. Не говоря уже об осанке. Если Иошинори-сама казался воплощением царственности, его "братец" больше смахивал на Тарзана из племени обезьян. По происхождению — аристократ, по повадкам — горилла. Всё это промельнуло в голове за доли секунды, и я, практически не сомневаясь в своём предположении, уточнила:

— Но ведь брат он тебе не родной.

— С чего ты взяла! — хмыкнул тот.

По тому, как скривилось его лицо, как сверкнул "видимый" глаз, было очевидно: сравнение для него болезненно.

— Становится жарко, — вдруг вмешался Нобу-сан. — Пожалуй, лучше зайти внутрь.

— Не надоело ещё торчать "внутри"? Тут — тень, — новоявленный родич Иошинори-сама кивнул на криптомерию. — И вообще, как будто ты ощущаешь жару!

Он бухнулся на выпиравший из земли корень, прислонился к стволу и выжидающе уставился на меня.

— Может, для начала представишься? — я пригладила шёрстку начавшего проявлять признаки нетерпения Камикадзе. — Обращаться к тебе "господин" не собираюсь!

— И не надо!

— Перед тобой — Кэцеро-сама, — снова вмешался монах. — Младший сын могучего Озэму-сама, властителя восточных земель…

— Хочешь сказать " бывшего властителя", — ехидно вставила я.

— Бывший властитель — Иошинори-сама, его старший сын, — не меняя тембра голоса, возразил Нобу-сан. — Озэму-сама ещё владел восточными землями на момент своей гибели.

— Кого интересует, кто был властителем каких земель? — проворчал тот, кого монах назвал "Кэцеро-сама". — Что ты, человек , делала в компании Иошинори?

— Откуда ты вообще знаешь, что я была в его компании? — буркнула я.

— Мне знаком его запах. Накануне я едва не наткнулся на вас. Специально сделал крюк, чтобы избежать встречи, хотя меня и разбирало любопытство. Запах человека, смешанный с запахом моего чистокровного братца, презирающего всё, что движется по этой земле! А позднее в тот же день почувствовал пролившуюся кровь, узнал в ней кровь того самого человечка, путешествовавшего с Иошинори, в сочетании с кровью óни…

— …и поспешил на помощь? — усомнилась я.

— Говорю же, меня разбирало любопытство! Вы для него — ничтожнее насекомых, и вдруг он терпит такое "насекомое" рядом с собой! — он сузил глаз, всматриваясь в моё лицо. — С любым другим причина была бы мне ясна, но Иошинори… Он ведь… вы с ним не…

— Конечно, нет! — боль меня всё-таки настигла, но я не хотела, не могла обнажить её перед этим грубияном. — Я разрушила сковывавшее его заклятие… случайно. И, произойди со мной что-нибудь, он бы снова стал камнем. Поэтому он "терпел меня рядом с собой" и защищал…

Очевидно, братской привязанности между этим типом и Иошинори-сама нет и в помине. Не исключено, что желая насолить заносчивому "родственнику" он вздумает меня придушить, но… в тот момент мне было всё равно. Кэцеро — и мысленно не могла называть его уважительным "Кэцеро- сама " — даже привстал, а Камикадзе, видимо, устав от нежностей, вырвался из моих рук и понёсся на него. Но тот только увернулся, и зверёк пролетел мимо.