Александр Трофимов: Возвращайся, сделав круг

loading…

Темнота.

Сначала всегда темнота.

Напряженная, как роженица. Пустая, как ладонь нищенки. И такая же цепкая.

Она не отпустит тебя. Потому что тебя некуда отпускать.

Внутри тебя темнота.

Вокруг тебя темнота.

Ты закрываешь глаза и ничего не меняется.

Я боюсь темноты вокруг. Даже если отодвинуть тьму светом, она все равно останется вокруг меня Я боюсь темноты вокруг.

Я боюсь темноты внутри. Там пусто, там нет ничего и никого. Так бывает со всеми, сейчас – со мной. Я боюсь темноты внутри.

Я боюсь этого имени: Ти-Монсор.

Я пытаюсь написать его тьмой на тьме: Ти-Монсор.

Но во сне у меня нет рук.

> play

«Я – Тим. И это все, что я о себе знаю. Да и то не уверен. На моей левой лодыжке сверху вниз шла татуировка – эти три буквы. Возможно, когда-то имя было длиннее, потому что там, где кончается татуировка, кончается и нога. Ее отрубили те же, кто стер мою память.

Я валялся без сознания на паруснике в открытом космосе, пока меня не подобрал туристический лайнер, на мою удачу пролетавший рядом. Ногу мне уже почти вылечили, вернее, вырастили заново, а вот память… Память уже не вернется. Ее забрали. В этом секторе космоса мемо-грабеж – не редкость. Я не первый и не последний.

Врачи закачали мне стандартный мемо-блок с необходимым минимумом информации об окружающем мире, чтобы…»

Я пожал плечами и выключил планшетку.

– Чтобы я мог не только целиком осознать свое незавидное положение, но еще и жаловаться на него на трех официальных языках Второй Империи Свободы…

Это уже восьмая попытка с тех пор, как врач посоветовал мне вести дневник. Для лучшей реабилитации после шока.

– Неплохо, милорд Тим. Уже гораздо лучше. Объемнее, красочнее, позитивнее. Еще пара дней…

Я повернулся. Дройдов делают человекоподобными, чтобы общение было естественнее… Но когда я смотрю на этот оживший матово-серебряный памятник, на его лицо, вернее, отсутствие лица, а также глаз, носа, рта – чего бы то ни было, на яйцеподобной голове… мне тяжело дается естественность общения. Ну с чего, спрашивается, он решил, что двухнедельный младенец, никогда не видевший ничего, кроме этой палаты, не встречавший ни единого живого существа, кроме туповатого железного доктора – идеальный претендент на написание многотомных мемуаров?.. Все, чего он добился, – я начал испытывать тяжкие приступы тоски, поняв, что моя автобиография умещается в трех абзацах.

– Попробуйте еще раз, милорд Тим.

Он издевается?

– Советую вам не останавливаться. Вы совсем близко к цели. Если вы откроетесь дневнику, то вам станет намного лучше. Вы почувствуете умиротворение и уверенность в себе.

Он не издевается. Железяка просто уверена, что во мне кипят мысли. Что я замышляю месть. Страшную кару для тех, кто сотворил со мной такую гнусность – оставил на две недели с этим назойливым типом. Что я мечтаю угнать этот лайнер и поохотиться на своих обидчиков или просто забить всех пассажиров до смерти своей любимой подушкой… Для острастки.

А мне просто хочется лежать в темноте и смотреть на блики от индикаторов, сверкающие на пустой посеребренной голове этого балабола. А когда моя нога снова будет при мне – здорово было бы найти местечко поуютнее, желательно с какой-нибудь мебелью помимо кровати, медицинских аппаратов и зануды-доктора. Чтобы там можно было улечься поудобнее, потереться щекой о прохладную подушку и…

– Милорд Тим…

– Да…

– Я настаиваю, чтобы вы написали еще один вариант. Вам нужно научиться упорядочивать ваши мысли, иначе новые впечатления и вызванные ими обращения сознания к имплантированной информации по-прежнему будут вызывать обмороки.

Если что и сделает меня маньяком, так это его настойчивость. Хорошо, дройд. Тебе нужен дневник? Будет тебе дневник…

Я включил планшетку, удостоверился, что радиодиал мигает – а значит, робот будет в курсе того, что я напишу, – и положил руки на теплый экран.

«Я – Тим. Безногий беспамятный червь в заботливых руках Империи. Так есть сейчас, но так было не всегда, ибо я вспомнил.

До того, как мои многочисленные враги силой, хитростью, подкупом и соблазном поймали меня и, взяв в заложники мою память, начали требовать, чтобы я уничтожил вселенную…