Ирина Тигиева - Возвращайся, сделав круг 2 [СИ]

— Силы вернутся, одзё-сан. А теперь отдохни. Я приду снова перед закатом.

Добрый монах оказался прав: мои силы постепенно возвращались. Через какое-то время я смогла самостоятельно есть, вставать и даже выбираться наружу. Храм располагался на возвышенности. Со всех сторон его окружал лес, а строения казались запустелыми. Я в самом деле не видела никого, кроме Нобу-сана, заглядывавшего ко мне ежедневно утром, днём и перед закатом. Но, несмотря на частые визиты, за всё время мы обменялись, может, дюжиной слов. Поначалу монах пытался разговорить меня, но я отделывалась односложными ответами, и в конце концов он оставил попытки. Не знаю, сколько дней прошло с момента моего "пробуждения". Пять? Неделя?.. Силы восстанавливались, но я словно находилась в психологической коме. Не поинтересовалась ни об упомянутом монахом "господине", ни о его планах относительно меня. Просто мне не было до этого дела. День за днём выбиралась в одичалый внутренний двор храма, играла с Камикадзе или просто сидела под исполинской покрытой мхом криптомерией [1] Криптомерия — вечнозелёное дерево семейства Кипарисовые, считается национальным деревом Японии. В пределах святилищ и буддийских храмов часто растут гигантские криптомерии. , глядя в никуда и не думая ни о чём.

Но однажды идиллия безмолвия была нарушена.

Я только расположилась под криптомерией, как вдруг Камикадзе взъерошил шёрстку и задрал мордочку, принюхиваясь. Я лениво почесала его за ушком и даже не моргнула, когда ветви дерева-великана затрещали, и на землю рядом со мной спрыгнула гибкая фигура. Камаитати, по своему обыкновению, зашипел и бросился на присевшего напротив чужака, но тот оказался проворнее. Мгновение — и зверёк, яростно вереща, задёргался, пытаясь вырваться из обхватившей его когтистой руки. И во мне что-то щёлкнуло… Перед глазами мелькнула похожая сцена: полузадушенный камаитати, беспомощно извивающийся в руке безжалостного ёкая… С диким воплем — куда только подевалось многодневное оцепенение? — я вцепилась в косматую шевелюру пришельца. Видимо, он настолько не ожидал нападения с моей стороны, что, несмотря на быстроту рефлексов, не успел этому помешать. Но уже в следующее мгновение Камикадзе с визгом вырвался на свободу, а железные пальцы стиснули мои запястья. Я попыталась впиться в пальцы зубами, но их обладатель хорошенько меня встряхнул.

— Ты что, спятила?..

Камаитати между тем описал в воздухе круг и как ни в чём не бывало спикировал на голову чужака, причём, тот даже не поморщился. А я так и замерла с приоткрытым ртом.

— Успокоилась? Можно отпускать?

Теперь узнала и этот голос — собеседник монаха, желавший, чтобы я поскорее пришла в себя. Очевидно, это и есть "господин", принёсший меня в монастырь. Не произнося ни слова, я таращилась на него. Парень приблизительно моего возраста, встрёпанная шевелюра, падающая на спину и закрывающая один глаз. "Открытый" глаз угольно-чёрного цвета со смешанным выражением раздражения и любопытства уставился на меня. В моём сознании забрезжило смутное узнавание. Именно это лицо склонилось надо мной за мгновение до того, как я погрузилась в небытие. Получается, он разогнал одноноздревых уродов, собиравшихся меня сожрать?..

— Господин! Добро пожаловать.

В нескольких шагах от нас стоял монах. Как ему удаётся подкрадываться так бесшумно? Никогда не слышу его шагов…

— Вижу, ты уже поздоровался с нашей гостьей.

— Поздоровался, как же! — одним движением парень оказался на ногах, настолько ловко, что Камикадзе, по-прежнему торчавший на его голове, даже не покачнулся. — Набросилась на меня, как одержимая! Стоило нестись в такую даль, чтобы пообщаться с сумасшедшей!

Не сразу поняла, что он имеет в виду меня.

— Я — сумасшедшая? Ты едва не придушил Камикадзе!

— Какого ещё Камикадзе?.. А, этого?

Резко качнув головой, парень стряхнул пискнувшего камаитати и, подхватив его на лету, бросил мне. Камикадзе возмущённо заверещал, а я даже подскочила, чтобы успеть его поймать.

— Ты в своём уме?!

— Ему это нравится, мы часто так развлекаемся. А если бы хотел его придушить, ты со своей силой муравья меня бы точно не остановила.

— Психопат! — сквозь зубы процедила я, прижимая Камикадзе к груди.

Зверёк в самом деле не казался раздражённым. В отличие от меня. Грубость вновь прибывшего была отталкивающей. Как и вся его манера поведения. В гибких порывистых движениях было больше от хищного зверя, чем от человека. И, хотя лицо было вполне человеческим, чуть удлинённые клыки, заострённые уши и когти на пальцах выдавали не-человеческое происхождение. И этому… существу я обязана спасением своей жизни… Окинув меня оценивающим взглядом, он почесал за ухом.