Джин Соул - Сапфир и золото

«Пойду покажусь Дракону», — решил менестрель, затягивая шнурки на рукавах.

А когда он спустился вниз, на него дохнуло тёплым вкусным духом из кухни: Дракон к тому времени уже приготовил обед. Да уж, не прогадал менестрель, напросившись к Дракону в сожители!

Солнце только-только вскарабкалось на небосклон, расплело лучи над кудлатыми облаками, расплескало вокруг утреннюю зарю. Туман, с ночи оставшийся, рассеиваться не спешил и окутывал Серую Башню и окрестности плотным пологом.

«К дождю», — подумалось Дракону. Он встал засветло, поработал немного в огороде, покормил кур и теперь поджидал менестреля.

Тот давно уже проснулся, но никак не мог заставить себя встать с кровати: вчера он явно переусердствовал, и теперь разболелась спина, да и пальцы до сих пор казались деревянными. Менестрель поворочался, бормоча какие-то жалобы, в основном на ломоту в костях, упёрся локтем в подоконник, подтягивая тело выше, и выглянул в окно. Ничего он там не увидел, туман был слишком густой; казалось, протяни руку — и ухватишь клок пятернёй. Юноша так и сделал, но туман просочился сквозь пальцы, заледенив их; на ощупь он был липкий, как лягушка. Менестреля передёрнуло, он поспешно вытер ладонь о кровать.

Снизу послышался голос Дракона. Кажется, с кем-то разговаривал, — верно, с лошадьми, поскольку ответной речи слышно не было. Менестрель высунул голову в окно, глянул вниз, но из-за тумана ничего нельзя было разглядеть; тогда он перегнулся через подоконник, но рука соскользнула по туманной слизи, и юноша вывалился из окна, издав испуганное восклицание и не успев даже подумать о том, чтобы ухватиться за каменный выступ под окном.

Дракон действительно разговаривал с лошадьми, обещая выпустить их попастись на лугах, как только распогодится. Ему почудился какой-то шум, он поднял голову и… увидел, что с башни падает менестрель. Камнем падает! Мужчина метнулся к башне, подставил руки и грохнулся навзничь под весом упавшего прямо ему в руки юноши. Должно быть, менестрель всё ещё думал, что падает, поскольку не шевелился и глаз не открывал.

— Сократил же ты мне жизнь, господин менестрель, — выдохнул Дракон, разжимая руки и перекладывая юношу на землю, — лет на триста уж точно!

Менестрель вздрогнул, подскочил, испуганно озираясь, и начал щупать себя за плечи, за хребет, за рёбра, точно стараясь убедиться, что всё цело, ничего не переломано. Потом он сообразил, что произошло, и воззрился на Дракона (тот поднялся и протягивал ему руку).

— Как же тебя угораздило, господин менестрель? — спросил Дракон.

Юноша выдохнул, осознав, что чудом избежал смерти, но долго ещё не мог ничего вымолвить, поскольку потрясение было слишком велико; только через четверть часа на его бледное лицо потихоньку начала возвращаться краска и он смог рассказать, как выпал из окна. Дракон покачал головой и проронил:

— Поосторожнее с туманами: для них пожрать живую душу — пара пустяков.

Менестрель сообразил, что туманы здесь колдовского толку. Его пробрал холодок, и про себя он решил, что больше высовываться из окна не станет. А Дракон решил (тоже про себя), что поставит на окна решётки, как только представится случай: зная человеческую натуру, а вернее, безалаберность, он ничуть не сомневался, что менестрель скоро позабудет об этом происшествии и непременно однажды вывалится снова, засмотревшись на облака или задумавшись.

— Да, — спохватился Дракон, — я ведь собирался отдать тебе, господин менестрель… — И с этими словами он вручил растерявшемуся юноше небольшой мешочек, в котором глухо позвякивало.

В мешке оказалось с полсотни медных монет, но таких менестрель прежде не видел. В ходу они были только в Серой Башне: на реверсе красовался профиль драконьей головы (если только морду можно назвать «профилем»). Дракон пояснил, что это благодарность за вчерашнюю помощь. Менестрель начал отнекиваться: мол, и помогал-то как раз именно в благодарность за то, что Дракон его приютил.

— Бери, бери, — настоял Дракон. — Скучно, поди, будет сидеть одному в башне…

— «Одному»? — переспросил менестрель удивлённо.

— Вернусь к вечеру только, — объяснил Дракон, — есть кое-какие дела в Предгорье. Что тебе до того времени одному скучать? Так хоть по окрестностям прогуляешься.

В том, что у Дракона, как у властителя этих земель, имелись какие-то дела, ничего удивительного не было. Никто и не говорил, что дракон должен безвылазно в башне сидеть. Но в легендах, которые менестрель с детства слышал и которым безоговорочно верил, утверждалось, что драконы своё логово покидают, только чтобы похищать прекрасных принцесс, а всё прочее время стерегут сокровища. И юноша с досадой подумал, что врут легенды.