Линда Ховард: Озеро из снов

Что ж, пришло время для проверки наяву, строго сказала она себе, не спеша допивая третью чашку кофе. Ей никак не удавалось рассмотреть лицо Маркуса-Нейла-Дункана из-за проклятого тумана, который всегда был между ними. Она знала только то, что у него были длинные, темные волосы и аквамариновые глаза. С другой стороны, она знала его запах, его прикосновения, знала каждый дюйм его мускулистого тела, знала властность, с которой он занимался любовью. Но что, скажите на милость, делать ей с этим знанием – попросить Ричарда Ченса раздеться догола, чтобы она могла обследовать его на предмет идентичности?

У множества людей в этом мире темные волосы, по сути дела, у явного большинства. У многих темноволосых мужчин яркие глаза. И это просто случай, что она встретилась с Ричардом Ченсом именно тогда, когда повернута на цвете глаз. Она вздрогнула от игры слов [6] [6] Ричард Ченс - фамилия героя Сhance – случай (одно из основных значений этого слова) , и встала, чтобы налить себе четвертую чашку кофе.

Она приехала сюда с определенной целью. Она не позволит сну, каким бы волнующим и реалистичным он ни был, разрушить то, что она всегда любила. И дело было не только в появившемся страхе перед водой, страхе, который она ненавидела. Дело было в том, что сны делали с воспоминаниями о летних днях ее детства. Потеря этой радости была бы похожа на потерю самой себя. И, черт побери, она снова полюбит воду. Пусть сейчас она не может смотреть на озеро, но готова поклясться, что, когда придет время уезжать, она будет плавать в нем снова. Она не позволит какой-то там глупой паранойе по поводу Ричарда Ченса пугать ее.

И то, что он произнес ее имя, как будто смакуя его, ничего не значило. Впрочем, нет, конечно, что-то значило, но это что-то было связано с его гениталиями, а не с ее снами. Теа знала, что восхитительной красавицей ее не назовешь, но и не была слепа по поводу своей привлекательности для мужчин. Она часто была недовольна копной своих волос, густых, вьющихся, каштановых волос, отчаянно сопротивляющихся любой попытке стильно их уложить, но мужчинам, по каким-то своим соображениям, они нравились. У нее были зеленые глаза, четко вылепленные и гармоничные черты лица, а напряженность ее работы заставляла быть в форме и сохранять стройность. Теперь, когда ее нервишки поуспокоились, она поняла, что блеск его необыкновенных глаз говорил о заинтересованности, а отнюдь не об угрозе.

И это было совсем ни к чему, учитывая, что она приехала сюда для того, чтобы заняться своими немалыми проблемами, а вовсе не для того, чтобы пуститься в летний загул с соседом. Она не была расположена к роману, даже к случайному, двухнедельному. Она будет холодна и равнодушна к любым предложениям, которые могут последовать с его стороны, и намекнет ему об этом. Вот так все и будет.

- Иди ко мне

Она обернулась и увидела его, стоявшего под ивой, и протягивающего к ней руку. Она не хотела идти, каждая клеточка ее тела кричала «Беги!», но его понуждение к повиновению, стало для нее ужасной потребностью, болью и голодом, утолить которые мог только он.

- Иди ко мне, - снова сказал он, и негнущиеся ноги понесли ее по холодной, мокрой траве. Ее белая ночная рубашка облепляла ноги и она ощущала свою наготу под тонкой тканью. Неважно, сколь много на ней было одежды, он всегда заставлял ее чувствовать себя голой и уязвимой.

Она знала, что не должна находиться тут одна, а особенно с ним, но не могла заставить себя вернуться назад. Она знала, что он опасный человек, но это было неважно. Важным было только быть с ним. Пристойность, которая управляла ее жизнью, вдруг стала значить не больше, чем мокрая трава у ног.

Когда она приблизилась к нему, они встали друг против друга как противники, не шевелясь и не разговаривая. Время все тянулось и тянулось, пока ей не стало казаться, что еще чуть-чуть, и она закричит от напряжения. Он был хищником, выслеживавшим ее в течение недель, и теперь он с безошибочным инстинктом осознавал, что она в его власти. Он коснулся ее руки, и его прикосновение опалило огнем. Он почувствовал дрожь, выдававшую ее, и улыбка слегка коснулась его твердого рта.

- Ты думаешь, что я сделаю тебе больно? – явно развлекаясь, спросил он.

Она снова задрожала.

- Да, ответила она, глядя на него снизу вверх. - Так или иначе… да.

Он неумолимо притягивал ее к себе, пока ее едва одетое тело не коснулось его, и животное тепло его плоти рассеяло холод ночного воздуха. Непроизвольно она подняла руки и положила их ему на грудь. Дыхание прервалось от ощущения твердокаменных пластин его мышц. Ни один мужчина из тех, кого она касалась до него, не был столь же суров и столь полон сил, как этот. Этот воин, который сеял смерть и разрушение. Она хотела оттолкнуть его, отвернуться от него, но была беспомощна, как лист на ветру, влекомый порывом прямо на него.